ПРОВОРОНИЛА
Серый город. Полуснег-полутуман.
Вдоль дороги - суть - фантомами домов.
Здравствуй, Бог. Я шла к Тебе, а Ты спустился сам,
Тыча Пальцем в мою грешную Любовь.
Здравствуй. И давай смеяться вместе.
Что-то мне не весело. Исправлюсь.
Пусть вороны, словно куры на насесте,
Обрывают проводов усталость.
В этой серости весенней непогоды
От угла до нового угла
Я, ругая март и шалости природы,
Полуплакала-полуползла.
Этот город - дом, который строится.
Вечно строится... Прорабами непоняты,
Мы с ним, обрывая в гневе волосы,
Молча разошлись по разным комнатам.
В его комнате - свет, музыка и гости.
В моей комнате - пыль непрочтённых книг.
Его ставки высоки. В "шестёрках" "кости".
Моя комната - в конце. За ней - тупик.
Но тогда, идя по длинным коридорам,
Удивлялась я невиданным гостям...
Обрывали провода, грустя, вороны..
И я шла к Нему... А Он спустился сам.
Улыбнулся и спросил о самочувствии.
Подселить ко мне кого-то? - всё пытал.
Фамильярничала: "Что же... Ну допустим.
Но... зачем? Ты как-то подселял..."
Он нахмурился. И в небе стало пусто.
Вот таким он был - упущенный мой миг.
И с тех пор мне, как воронам, стало грустно
В странной комнате, в пыли ненужных книг...
Вдоль дороги - суть - фантомами домов.
Здравствуй, Бог. Я шла к Тебе, а Ты спустился сам,
Тыча Пальцем в мою грешную Любовь.
Здравствуй. И давай смеяться вместе.
Что-то мне не весело. Исправлюсь.
Пусть вороны, словно куры на насесте,
Обрывают проводов усталость.
В этой серости весенней непогоды
От угла до нового угла
Я, ругая март и шалости природы,
Полуплакала-полуползла.
Этот город - дом, который строится.
Вечно строится... Прорабами непоняты,
Мы с ним, обрывая в гневе волосы,
Молча разошлись по разным комнатам.
В его комнате - свет, музыка и гости.
В моей комнате - пыль непрочтённых книг.
Его ставки высоки. В "шестёрках" "кости".
Моя комната - в конце. За ней - тупик.
Но тогда, идя по длинным коридорам,
Удивлялась я невиданным гостям...
Обрывали провода, грустя, вороны..
И я шла к Нему... А Он спустился сам.
Улыбнулся и спросил о самочувствии.
Подселить ко мне кого-то? - всё пытал.
Фамильярничала: "Что же... Ну допустим.
Но... зачем? Ты как-то подселял..."
Он нахмурился. И в небе стало пусто.
Вот таким он был - упущенный мой миг.
И с тех пор мне, как воронам, стало грустно
В странной комнате, в пыли ненужных книг...