Лонгрен (послесловие)

- Ты возьмешь к нам моего Лонгрена? - сказала она.
- Да. - И так крепко поцеловал он ее вслед за своим железным "да", что она засмеялась. (с) Александр Грин, "Алые паруса"


Мокрые доски впитали кисть, даже не морщась.
Серые волны качнулись, сурово-привычно.
Дрогнул причал, диким зверем в прыжке своем корчась,
Словно хотел задержать их. Беседой о личном.

Старый Логнгрен так же курит на ветхом барьере.
Он так привык провожать и встречать корабли.
Трубка дымила в руке. Чуть дрожа. Еле-еле.
Ноги в воде, мысль в пучине, карман на мели.

Дом развалился, хотя он давно развалился.
Может, зарыт где-то клад, но его не нашли.
Что изменилось тогда? Он ли сам изменился?
Нет, он все тот же. А дни тихо шли. Просто шли.

Старый Лонгрен иногда кабаки посещает.
Чувствует взгляды косые, но скулы не дрогнут.
Он не тесает игрушки, он больше не знает,
Что хотят дети. Он может красиво, но модно

Он не сумеет. Он вновь покорял океаны.
После вернулся и после нашел дом пустым.
Так уже было когда-то. Он помнит. Но рваным
Элевым пледом покрыл, разогнав, словно дым.

Как-то, пожалуй, он так же домой возвращался.
Так же мешок был картошки и две пинты пива.
Только вот кто-то за краем стола улыбался.
Странно наивно. Так странно смешно и наивно.

Он не винит никого. Не винит даже Бога.
Только привычной прогулкою стало с утра
Выйти сначала на пыльную в город дорогу,
Долго стоять… А потом вот в к причалу. Сюда.

Он отвинил, завинИлся, завИнился. Сдался.
Если зайдет кто во двор, прогоняет с мушкетом.
Вдруг этот кто-то – поэт и писатель. На пальцах
Мерит он годы – и пальцев хватает на это.

Пусть насмехаются люди и тычут перстами:
«О, посмотрите! Опять сумасшедший Лонгрен!
Знаете, что с ним случилось?..» - и он затыкает
Уши. Не знает. И знать бы совсем не хотел.

Мокрые доски впитали. Причал промахнется.
Волны сглотнули и в вечность ушли без возврата.
Старый Лонгрен так же верит – корабль вернется.

Ведь она помнит. Она его вспомнит. Когда-то.
К.А.М. Gata