Чужая боль

Анна опустила пакет с продуктами на пол. Голова раскалывалась от боли, руки и ноги налились свинцовой тяжестью. Взгляд упал на зеркало, и Анна какое-то время вглядывалась в собственное отражение, словно не узнавая себя. И в самом деле: неужели эта усталая, поникшая, растрепанная женщина с потухшим взглядом и горькими складками у рта – она? Такой ли она была еще недавно – лет 5 назад? Это все из-за Лёни. Ушел, бросил ее с маленьким сыном – крутись, как хочешь. Вот и крутишься: утром моешь подъезд, потом день трубишь как каторжная в проектном институте, потом – опять за швабру, мыть полы в соседнем магазине…
- Мама, ты уже вернулась? – из комнаты вышел сын, Денис.
Анна перевела взгляд на мальчика и привычно нахмурилась:
- Куда ты опять влип? – на щеке Дениса красовалась свежая царапина, а над бровью – бурый кровоподтек. – Что, опять с кем-то что-то не поделил?
- Нет. Мам… я тебе хотел сказать… сходи в школу… Там в дневнике тебе физичка написала…
- Не физичка, а учительница физики! – машинально поправила сына Анна. – Что, снова двойка?
- Нет… то есть да… Ну, в общем… Она тебе начнет там рассказывать, что я… ну, что ребят в классе задираю… А это все Женька, ее сын. Вот если ты сходишь и скажешь ей, что ты на самом деле все знаешь…
- Да что знаю-то? – Анна начинала потихоньку заводиться.
- Мам, они меня бьют. А Женька матери своей, то есть физичке, говорит, что это я… Ну, она его и защищает. Она сегодня наорала на меня при всем классе, потом в подсобку вызвала, за ухо схватила и говорит: «И не вздумай рассказывать, что не виноват! Полкласса видело, как ты первый на Женю с кулаками набросился!» А это неправда! Он против меня сам весь класс настроил, потому что… Ну, он говорит, что…
Денис не знал, как объяснить все матери, он просто не мог заставить себя рассказать ей об этом.
… Как то вечером Женька зашел в гастроном и увидел, что мать Дениса моет там полы. Анна, конечно, его не заметила – она не особо вникала в школьные дела сына и не знала его одноклассников. Но на следующий день Женька подошел к Денису и с презрительной ухмылкой сказал:
- Это у кого мать в проектном институте? Вот брехун-то! Она полы заплеванные в магазине моет! Проектный институт, как же! Сын дворнички!..
Эти слова сразу подхватил весь класс, и Дениса уже иначе и не называли, как «сын дворнички». На перемене кто-то прилепил ему на спину листочек с надписью «Будущий дворник», так он с ним проходил до следующего урока. С тех пор пиджак мальчика то и дело украшали записки разного, но всегда унизительного, содержания.
Прошло несколько дней. На уроке биологии Денис поднял руку, чтобы дополнить ответ Женьки, после того, как учительница спросила об этом класс. Дополнение было толковым. Учительница похвалила Дениса и поставила ему одиннадцать баллов. Женьке – девять. Еще и пожурила его, сказав, что нужно привыкать читать не «от сих до сих», а находить дополнительную информацию.
А после уроков Дениса впервые избили. Четверо мальчишек обступили Дениса:
- Ты думаешь, тебе все можно? Забыл, кто ты? Забыл свое место?
- Ты чего? – не понял Денис.
- Не выпендривайся! – Женька резко толкнул мальчика в грудь. Затем его повалили на пол и били уже вчетвером…
- Ладно, пока хватит. – Женька остановил товарищей. – Я думаю, он понял
- Что понял? – Денис поднялся, вытирая кровь с подбородка.
- Правила поведения! – Женька хохотнул. – Ты – сын дворнички, понял? Не думай, что ты самый умный.
- Моя мама не дворничка! – крикнул Денис, и в ту же секунду получил еще один удар в грудь, но устоял на ногах.
После этого случая Дениса били практически постоянно. То на физкультуре пробежал стометровку быстрее Женьки, то в узком коридоре задел локтем его дружка…
А сегодня Женька с приятелями подкараулили момент, когда Денис, переодевавшийся после физкультуры, остался в трусах и рубашке, и, схватив его под руки, затолкали в женскую раздевалку. Девочки завизжали, прикрываясь одеждой, а Денис, покрасневший от смущения и злости, отчаянно колотил в дверь, но одноклассники крепко ее держали, наслаждаясь произведенным эффектом. Наконец Денису удалось вырваться из раздевалки, и он набросился на обидчиков, не обращая внимания на то, что их было четверо. И опять был жестоко избит. Потасовку прекратил учитель физкультуры, прибежавший на шум. Женька, выгораживая себя и дружков, сказал, что застукал Дениса, который подглядывал в щелку к девочкам, и что Денис первый накинулся на него с кулаками. Физрук не промолвил ни слова, лишь брезгливо посмотрел на Дениса.
Следующим уроком была физика. И на вопрос матери, что произошло, Женька выдал ту же историю. Денис попытался оправдаться, но учительница ничего не слушала, только накричала на него и сказала, чтобы завтра в школу пришел с родителями…
… Анна смотрела на спящего сына. Как он все-таки похож на отца! Иной раз в Денискиных интонациях, в повороте головы, в том, как он хмурил брови, Анна видела мужа – и хотелось кричать от боли. Да, когда-то она очень любила этого человека, а потом… потом так же сильно возненавидела.
«Человек, который не может принять ни одного самостоятельного решения, который не способен взять на себя ответственность за свою жизнь и прячется за спину собственной матери, - это худшее, что может быть!» - кричала Анна, когда подавала заявления на развод. Она категорически запретила мужу видеться с ребенком, поменяла в квартире замки, отказалась от алиментов… И больше всего не хотела, чтобы сын был таким, как отец. «Учись без чьей-либо помощи справляться со своими трудностями!» - неустанно повторяла она Денису. Когда мальчик пожаловался ей на одноклассника, Анна вдруг увидела в нем мужа – нерешительного, неспособного действовать самостоятельно – и строго перебила сына: «Это твои проблемы, вот и решай их сам! Ты же мужчина!»
… С каменным выражение лица Анна слушала учительницу. Денис стоял рядом, в тесной подсобке физического кабинета. Он хотел что-то сказать в свое оправдание, но мать тут же пересекла взглядом его попытку – и он умолк. Мать Анны всегда утверждала: «Старший всегда прав, особенно если это учитель! Вместо того, чтобы спорить, подумай, почему возникли претензии к тебе!» Точно так же она воспитывала и сына. Выслушав Наталью Георгиевну, Анна молча вышла из подсобки. Денис пошел за ней, хотел было взять ее за руку, но мать, развернувшись, наотмашь ударила его по лицу: «Неужели я поверю, будто взрослый человек, твоя учительница, врет! Ты сам заврался! Докатился до края, дальше некуда! А тебе всего 12! Что ж дальше-то будет? И не жди, что я прибегу и буду, как курица-наседка, защищать тебя!» - кричала она, и весь класс, притихнув, наблюдал эту сцену. Денис, с трудом сдерживая слезы, только и мог сказать: «Мама, но кто же еще, если не ты, защитит меня? Ведь я – твой сын!» Но Анна шла дальше и его уже не слышала.
С этого дня на Дениса в классе началась форменная травля, к которой присоединились и девочки. С ним никто не общался, и не проходило дня, чтоб его не били. Уже не надо было даже повода искать.
Спустя пару недель Денис остался дежурить в классе – нужно было вытереть доску и вымыть пол. Он уже почти заканчивал, когда распахнулась дверь, в класс вошли Женька с двумя своими дружками.
- О, да тут этот! – Женька даже не счел нужным назвать Дениса по имени. – Вот молодец, осваивает азы будущей профессии! – мальчик подобострастно хихикнул. – Пойдет по мамочкиным стопам!
Денис молчал. Он хотел только одного: поскорее убрать класс и уйти. Но Женька не унимался: он смачно плюнул на только что вымытый пол и приказал Денису:
- А ну-ка, вымой!
- Не буду!
- Что-о-о? – изумился Женька. – Нет, вы слышали – он не будет! Будешь, будешь! Не хочешь тряпкой – слижешь языком! – и схватил Дениса за шиворот, пытаясь повалить на пол.
Мальчик вырывался, но тут вмешались Женькины приятели, до того не проявлявшие активности: один скрутил Денису руку, а другой ударил сзади под коленки, да так, что Денис буквально рухну на пол.
- Ну? – Женька по-прежнему держал Дениса за воротник, а затем с силой дернул его голову вниз. Не ожидавший такого толчка, один из дружков, который держал Дениса за руки, выпустил их, и Денис ударился головой об пол. Что было дальше, он не помнил.
… Врачу в больнице и матери Денис сказал, что упал сам, - слишком унизительными были воспоминания о том дне. Анна подозревала, что сын не «просто упал», но расспрашивать не стала и даже порадовалась: мальчик уже учится сам справляться со своими проблемами. Из больницы Денис вышел через 5 дней и сразу заявил матери, что в эту школу больше не пойдет.
- Что значит «не пойду»? Отведу за руку как миленького! И не думай, что перейти в другую школу – это выход! Сам заварил кашу – сам ее теперь и расхлебывай!
На следующий день Анна действительно повела сына в школу за руку – он даже расплакался. «Здоровый лоб, а ревешь!» - только и сказала она.
На работе с самого утра была запарка, так что когда Анну позвали к телефону, она не сразу поняла, кто такая Наталья Георгиевна, куда ее так срочно зовут, и только через минуту поняла, что звонит учительница сына.
- Я не могу сейчас приехать! Что он опять натворил? – отбивалась она, но Наталья Георгиевна настаивала:
- Пожалуйста, бросайте все…
Наталья Георгиевна встретила Анну в вестибюле. Почему-то с заплаканными глазами. Вслед за учительницей Анна пошла к спортзалу и раздевалкам. Там на длинной скамейке лежал Денис.
- Что, плохо стало? – с тревогой спросила Анна, бросаясь к сыну?
- Он… он… мы вынули его из петли полчаса назад!- Наталья Георгиевна разрыдалась страшно, неудержимо…
А потом был разговор с директором школы и приехавшими милиционерами. Долго выясняли, почему мальчик мог так поступить, спрашивали у Анны, не замечала ли она что-нибудь странное в его поведении. Она ответила только: «Я никого не виню».
… Анна вернулась с похорон, не раздеваясь, тяжело прислонилась в прихожей к стене. В голове не было никаких мыслей – только глухая, пульсирующая боль. И вдруг показалось, что из комнаты вышел сын. Откуда-то возник его голос: «Мама, но кто же еще защитит меня, если не ты? Ведь я – твой сын!» Она вздрогнула, оглянулась на пустую дверь - и стала медленно оседать на пол, тихонько приговаривая: «Что же я наделала, боже мой, что же я наделала!..»