На грани. Любовь и безумие.(оцените, пожалуйста)

«Господи, за что я здесь?!», - прокричала в очередной раз она, но её крик лишь гулким эхом разнёсся по пустой просторной комнате, она медленно опустилась на пол и тихо заплакала. Она уже третий день находилась в палате психиатрической клиники. Её собеседниками были лишь стены, обшитые очень мягкой белой материей, такой же пол и ничего вокруг. Она даже не могла видеть солнце, снег, зимний день, голубое небо. Единственным, что разнообразило эту ужасную монотонную комнату, было окно. Небольшое окошко, которое располагалось наверху, так, что на него можно было лишь смотреть, и даже оно было зарешёчено. «Ни улице морозно», - подумала она, потому что отойдя в другой угол комнаты, она смогла увидеть, что окошко напрочь замёрзло. Узоры, покрывающие стекло, красиво переливались на солнечных лучах, в кристалликах льда играли искорки. «Прям как на хрустальных бусах, которые лежат в моей музыкальной шкатулке… которую подарил он», - слеза воспоминаний скатилась по щеке.
Вот так, смотря на заледеневшее окошко, ассоциируя его со своим сердцем, вспоминая, плача, она провела здесь уже три долгих дня. Они казались ей вечностью, но она не знала сколько ей ещё предстоит здесь провести. Утром, в обед и вечером приходила медсестра с едой и таблетками, время от времени приходил врач, разговаривал с ней, но её не выводили из комнаты, кроме как в туалет. Она была заперта здесь и ей казалось, что навсегда. Когда врач робко заходил, идиотски улыбаясь, и неловко подходя к ней, будто ожидая чего-то, например, что она набросится на него, она лишь окидывала его презрительным взглядом, всё больше убеждаясь, что на её месте скорее всего должен быть он. Расспрашивая её о жизни, о последних событиях, он как будто всё время пытался отыскать что-то новое в её словах, но не мог, потому что она изо дня в день повторяла ему всё те же события.
«Чего он от меня хочет?! Я же уже несколько раз повторила ему всё… Чего он добивается?! Что я расскажу что-нибудь другое?! Но как?! Ведь я сижу здесь уже столько дней, как что-либо могло измениться?! Ведь я даже белого света не вижу!!», - слёзы заполнили глаза, - «Хотя нет… как раз белый я и вижу… только не свет, а цвет!! Кругом всё белое, мягкое… такое ощущение, что в гробу… Да! Может я умерла?!».
Врач всё ещё продолжал свои расспросы. «Почему он думает, что я стану говорить ему правду, он что возомнил себя Богом?! Не могу больше его видеть… не могу».
- Убирайтесь отсюда!!! Оставьте меня в покое!!! Убирайтесь!!!, - прокричала она, вскакивая с пола. Врач испугался и быстро побежал к двери, даже не пытаясь её успокоить.
Она упала на пол и уткнувшись лицом в пол, стала плакать, ударяя о пол руками, с каждым разом всё сильнее и сильнее, пока кулаки не покраснели, но она не чувствовала боли. Она билась в истерике, она задыхалась от слёз, её лицо распухло и стало красным, глаза были заполнены слёзами и их практически не было видно, волосы спутались, растрепались, прилипли к мокрому лицу. Нервная дрожь стала постепенно отступать, воздух легче проходил к лёгким, слёзы больше не струились из больших зелёных глаз, превратившихся в щёлочки. Она приподнялась, но сил встать у неё не было. Она тихонечко отползла и села, прислонившись к стене, устремив взгляд на светлое окошко.
«За что я здесь?! За что?! Как в тюрьме!! Нет… в тюрьме хотя бы сидят за что-то. А я… я за что здесь?! За то, что просто люблю… хотя, нет… не просто люблю, а безумно люблю… разве это плохо?! Разве любить нельзя?! Разве это преступление?! Выходит, что да, иначе я бы не сидела сейчас здесь…». Так, все дни напролёт она размышляла. Почему она оказалась здесь, вспоминала, и эти воспоминания причиняли ей немыслимую боль, она сама не понимала, как выносит её, как она ещё жива. Ночами воспоминания заполняли её израненную душу с ещё большей силой, будто цунами обрушивалось на её искалеченное любовью сердце. Ночные сумерки угнетали, воспоминания теребили рану, будто засыпали туда тонну соли, а порезы на запястьях ныли ещё больше, от этой боли она готова была лезть на стену, но даже этого, она не могла тут сделать. Она просто вставала и ходила по пустой комнате, с закрытыми глазами, ударяясь о стены и падая, не чувствуя ни чего. Она кричала, но никто не слышал, и лишь к утру приходила медсестра, делала какие-то уколы и тогда она проваливалась в сон, в кошмарный сон, где всё, что она пережила, обострялось в десятки раз, причиняя всё новую и новую боль. А утром просыпаясь, она чувствовала, что умерла, но к её большому сожалению, это было не так. Снова приходила медсестра с ужасной едой на бумажных тарелках, дабы «сумасшедшая» ничем не порезалась. Снова делались какие-то уколы, потом приходил этот же придурковатый врач, снова пытался что-то выведать. «Может его подослали разведчики, шпионы», - смутно предполагало её сознание. Она чувствовала, что с каждым днём, оно всё хуже работает, таблетки оказывали своё воздействие. Врач видел это, но всё равно продолжал допрос:
- Деточка, скажи, ты сможешь сейчас вспомнить, что ты чувствовала, о чём думала в тот момент..., - дальше уши будто заложило ватой, она ничего не слышала, лишь видела как врач пронизывает её своим внимательным взглядом, склонившись над ней.
Она уткнулась головой в колени и стала нервно вводить руки в волосы. «Господи, любить это плохо!! Это плохо!! Это нельзя!! За это я здесь!! Это наказание… Да! Точно!»
- За что вы меня здесь держите?, - она прошептала и медленно подняла голову, - за любовь? За что я полюбила? Да?, - голову сдавливал раскалённый обруч, не дающий думать ни о чём, как будто тысячи ножей пронзают всё изнутри, есть только боль и больше ничего.
- Девочка моя, ты здесь, чтобы выжить, мы все хотим тебе только добра, мы хотим спасти тебя…
- Да? Вы вправду хотите мне помочь?
- Конечно.
- Тогда выпустите меня отсюда!! Мне нужно к нему!! Пустите!!, - она рванула к двери, но врач схватил её в охапку и успел нажать на какую-то кнопку. Прибежали санитары, схватили её, врач приказал держать её, но ничего не вкалывать ей. Она пыталась пинаться, размахивать руками, кусаться, но ничего не получалось. Когда она выбилась из сил, то лишь подняла взгляд и прошептала:
- Значит я здесь всё-таки за любовь… любить плохо…
Новая волна силы нахлынула на неё, она стала вырываться и кричать:
- Отпустите меня!! Мне надо туда!! На свободу!! Мне нужно предупредить их… предупредить… сказать им, что любить плохо, что этого нельзя делать… я должна сказать… должна… Пустите меня!!!!!!! Я должна их предупредить!!! Они там, не знают!!! Не знают… я должна…, - вдруг она почувствовала укол, за ним другой, её тело обмякло, язык стал заплетаться, но она старалась быть сильной, не сдавалась, - я должна предупредить… я предупрежу и всё… отпустите меня… туда… Мама…хочу к маме… позовите маму…
Она проспала двое суток, доза, что ей вкололи оказалась слишком большой. Она не видела снов, она просто падала в бездну, вокруг темнота, время от времени вокруг сверкают звёзды, а она несётся на бешеной скорости пол Млечному Пути, падает вниз… страшно, дух захватывает, кажется, что ноги улетают, руки раскидывает порывом космического ветра в разные стороны.
Открыв глаза, она не обнаружила тех белых, мягких стен. Они были лишь наполовину белые, от потолка до середины стены, а остальное- зелёное. Она лежала на желёзной кровати, с жёстким матрасом, под синим одеялом, вокруг стояли ещё несколько кроватей, некоторые были заняты, а некоторые пустовали. «Меня что в другую палату перевели… хотя нет, там наверное и палат-то других нет, все такие как моя- пустые, и с белыми мягкими стенами…», - мысли плохо шли в голову. В палате пахло лекарствами и лапшой быстрого приготовления. Её соседки смотрели на неё и как-то глупо улыбались. Она недовольно отвернулась к стене и заплакала. В коридоре послышался такой родной, до боли знакомый, ласковый голос мамы. Она говорила обеспокоено, казалось даже, что она плакала, а ей отвечал мужской уверенный голос.
- … как же я могла это допустить, доктор?! Меня никто не предупредил, что это может так сказаться на ней, я не знала какие у них меры и какая у них главная цель… Просто когда я пришла домой… и увидела её… в крови…вены… «Скорая» сказала, что надо туда поместить, иначе повторится в больнице… Я не хотела… не хотела… моя девочка не больна, она нормальная, доктор… она не сумасшедшая… нет… но они её забрали… И теперь она больше не будет прежней жизнерадостной девочкой, да? Доктор, что же делать, есть какой-то шанс?, - спрашивала она, постоянно всхлипывая.
- Успокойтесь. Этого никто не мог знать. В наших психиатрических клиниках всё негласно сводится к тому, что бы напичкать пациента психотропными веществами и всё. Когда он окончательно потеряет рассудок в его медицинской карте можно будет спокойно поставить диагноз, например, шизофрения, и убрать дело на полку. Никто не попадает туда ненадолго, если человек попал туда, то это навсегда. Они не будут лечить его, чтобы потом выписать. Они лучше добьют его до конца, чтобы не было сомнений в его умственных способностях и диагнозе. С вашей дочерью всё будет в порядке. Это временное помутнение рассудка. Она пробыла там не очень большой срок. Сейчас в течение нескольких дней проведём очистительные процедуры, промоём всю эту гадость и с ней всё будет в порядке. А на этих гадов из психушки нужно подать в суд…
- Доктор, спасибо вам…, - она разрыдалась.
- Ну не плачьте, не плачьте…, - доктор не знал, что делать, что бы прекратить эти женские слёзы, - и ещё: чтобы избежать повтора подобной ситуации… я имею ввиду суицид, -доктор старался говорить как можно более тактично, - нам придётся прибегнуть к слегка нетрадиционному методу- гипнотическому воздействию.
- Как это? А это не повредит ей? Нет?
- Нет-нет, это совершенно нормальный метод, сейчас активно входящий в медицину. Мы должны вернуть её в причину её попытки суицида, заставить пережить всё, но только в положительным исходом, то есть она как во сне вновь это переживёт, но только закончит это всё она не так, а положительно, она как бы преодолеет свою боль, свой страх. Во время сеанса она будет всё, что видит, проговаривать в слух и мы многое поймём. Особенно вы, как мать. Это нужно, как я уже сказал, для того, чтобы попытка суицида не повторилась. Да и вы будете знать больше о своей дочери, поймётё, что её тревожит и причиняет боль, и сможете огородить её от этого.

Услышав мамин голос, на душе стало спокойнее. Она ждала когда же закончится этот разговор и мама зайдёт в палату, обнимет её и погладит по голове, как в детстве. «А вдруг она уйдёт… и снова оставит меня… здесь», - испугалась она и поэтому закричала:
- Мама!! Мамочка!! Не уходи!!
На её крик сбежались медсёстры, а следом за ними в палату зашёл мужчина в белом халате, должно быть врач, и мама.
- Доченька, доченька…, -мама обнимала её и целовала, - доченька, прости меня за то, что отдала тебя туда, я больше тебя никогда не оставлю, прости меня…
- Мама….
Слёзы лились непрерывным потом из глаз обеих. Доктор стоял в стороне и умилённо улыбался. Когда эмоции мамы и дочки немного приутихли, он тихо подошёл и сказал:
- Ну деточка, давай знакомиться, меня зовут Александр Иванович, а тебя?
Она улыбнулась. Этот мужчина нравился ей явно гораздо больше чем тот, что допрашивал её в психиатрической клинике. Она ответила:
- Лиза.
- Очень приятно. Теперь, Лиза, тебе предстоит одна интересная процедура…
Ей объяснили в чём заключается гипнотический сеанс. Вскоре пришёл специалист по гипнозу и сеанс начался. Лиза заснула. Во сне всё было гораздо быстрее, чем в жизни. Эти 2 года её любви стали всего лишь несколькими минутами сна.
…Перед ней быстро проносились машины. Осенний день. Жёлтые листья. У неё хорошее настроение, она идёт в институт. Видит его. Его карие глаза, задорная улыбка, уверенный взгляд. Высокий, симпатичный парень. Знакомство. Прогулки. Свидания. Учёба. Цветы, подарки, объятия, поцелуи, красивые слова. Парк. Шелест опавших листьев под ногами. Жёлтые деревья. Фонтан. Он ведёт её за руку по бордюру. Снимает её оттуда, носит на руках. Смех. Их первый дождь. Промокли. Стоят под навесом. У него дома. Пьют горячий чай. Зима. Их первый снег. Снежинки на её ресницах. Его тёплые руки, согревающие её маленькие ладони. Игра в снежки. Она убегает. Он догоняет. Они вместе падают с снег. Весёлый смех. Новый Год. Они вместе. Замёрзли. У него дома. Его приставания. Она убегает. Начало кошмара. Его насмешки. Колкие взгляды. Сплетни. Он гуляет с другими. На глазах у неё целует очередную девушку. Иронично улыбаясь, проходит мимо неё. В её голове и сердце уже нет места для учёбы. Она редко появляется в институте. Звонят маме. Скандал. Она сидит в своей комнате. Пишет в дневнике. Рисует его портреты. Вешает на стену. Он возвращается. Просит прощения. Опять признания, снова красивые слова, объятия, поцелуи. И снова пропадает. Он с другими. Она всё это наблюдает вновь. Больно. Сердце разрывается, но она терпит. Восьмое марта. Дискотека. Он танцует с другой, обнимает, целует и смотрит на неё, на Лизу. Улыбается. Специально. Потому что знает, что она зависит от его улыбки, от его глаз. Знает, что ей больно, но ему нравится причинять боль, потому что сам он её никогда не испытывал. Она убегает. Ночь в слёзах. Утром мама стучится в комнату. Она не открывает. Ей плохо. Она не может встать с кровати. Мама кричит. Но ей всё равно. Она ничего не слышит. В голове лишь стук сердца. А перед глазами он, обнимающий другую. Ей так хотелось наброситься на него и убить. Чтобы он больше не причинял ей боль. Но она не может убить его, потому что любит. Она решает убить себя, обдумывает все способы. Но это всё очень далеко и нереально. Она не сможет убить себя. Не сможет. Она не видит его долго. Мысли о самоубийстве отходят на второй план. Но наступает этот день. Её День Рождения. Он приходит. Умоляет простить его глупость. Клянётся в вечной любви. Она прощает. Потому что любит. Мечтает о нём. Быть только с ним. Всегда. Он дарит ей котёнка. Опять моменты счастья. Выезд за город. На даче. Дни на пляже. Речка. Они купаются. Она выходит из воды. Он бережно вытирает её полотенцем. Снова осень. Она видит его в парке с другой. Дома. В слезах. Рисует его. Пишет стихи. Мама требует объяснений. Но ей всё равно. Она запирается в комнате. Снова институт. Снова он с другими. Хочется шагнуть и сказать «Мой». Сердце готово взорваться от любви к нему. И от ненависти одновременно. Он приходит в институт, чтобы посмеяться над ней. Над наивной влюблённой девчонкой. Снова зима. Новый Год. Они не вместе. Она хочет убить себя. Больше не может терпеть эту боль, разрывающую сердце и душу. Каждую ночь она хочет умереть. Каждый раз когда видит его с другой. Она чувствует как горячая кровь бурлит в её уже холодном от любви и ненависти теле. А иногда кажется, что кровь в венах застыла. И сейчас разорвёт их. Она приходит в институт только, чтобы увидеть его. Знает, что он снова будет приставать к другим. Специально. Но она всё равно каждую ночь ждёт утра, чтобы пойти в институт. Увидеть его. С каждым днём мысль о самоубийстве посещает её всё чаще и чаще. И наступает эта роковая дата. Этот морозный зимний день. Она сидит на подоконнике в своей комнате и рисует сердце с его именем на запотевшем окне. И перед её окнами появляется он. С девушкой. С её соседкой, стриптезёршой из ночного клуба, что располагается на следующей улице. Он видит Лизу, но всё равно целует свою новую жертву, целует так, как совсем недавно целовал её. Лиза открывает окно. Холодный ветер отбрасывает её длинные русые волосы назад. На ней лишь длинная рубашка. Ветер развевает её, оголяя стройные ноги. Снег летит в лицо. Она берёт из ящика стола лезвие, садится на подоконник. И проводит острым лезвием по одной руке… красная жидкость капает на засыпанный снегом подоконник… она теряет сознание, но начинает проводить лезвием по другому запястью… Перед глазами всё плывёт и последнее, что она замечает- это его взгляд, такой растерянный…

Лиза начала приходить в себя, но врач одним жестом снова погрузил её в сон. Будто плёнка стала перематываться назад, остановившись на моменте, когда она открыла окно.
… Она села на подоконник и улыбнувшись, посмотрела на него. Помахала ему рукой и негромко сказала, но так, чтобы со второго этажа ему было это слышно «Я любила тебя, но поняла, что ты негодяй, ты не умеешь любить, ты не умеешь чувствовать, ты мёртв. И я больше не люблю тебя, прощай… Ты не достоин меня и моих слёз…».
И она засмеялась как ребёнок. Её весёлый смех разнёсся по пустой улице…