Марта Кетро

Если когда-нибудь чаша терпения наблюдающего за мной переполнится, я сойду с ума. И стану приставать к прохожим, кротким голосом (или злобным, в зависимости от фазы, в которой меня накроет) сообщая, что «страданий не существует» (или «ну что, бляди, пострадать захотели? а не выйдет!» - опять таки, в зависимости от фазы).
Пока ещё в чашке осталось немного места, и я почти контролирую ситуацию, разверну эту мысль.
На самом деле, она звучит несколько иначе - «длительного яростного страдания не существует» (но что возьмёшь с сумасшедшей).

Я поняла это однажды, наблюдая за женщиной, у которой только что погиб взрослый сын. Нового родить она уже нее могла, поэтому материнство для неё закончилось одним махом – потеряла, и другого не будет. Она очень сильно страдала, настолько сильно, что горе не доставляло ей удовольствия. И поэтому к ней очень хорошо было приходить за утешением – она с облегчением на время откладывала своё и жалела тебя всем сердцем. Каждой девушке своего непутёвого сына она говорила «он только тебя и любил по-настоящему, уж я то знаю». Девочки рыдали так, что сердце разрывалось, а она держалась гораздо лучше – потому что сидела на транквилизаторах и занималась кладбищем, похоронами, поминками, ей некогда было. Сил на роскошные истерики не осталось, а выхода только два – лечь на землю и умереть или пережить. Она не упивалась болью, не растравляла её, а напротив, подавляла со всем отчаяньем человека, которому нечего терять, кроме рассудка.

С тех пор я перестала верить в бурные и длительные страдания. Настоящее горе в здравом уме долго выносить невозможно, психика либо ломается, либо привыкает. Поэтому взрослая женщина, которой для чего либо потребны страдания, – чтобы иногда пожалеть себя, написать печальное или картинку нарисовать, смотря чем она привыкла развлекаться, - содержит в своём сердце что-то вроде клавесина короля Филиппа, ну того, с кошками. Вот эта кошечка у нас поёт про первую любовь, дёрнем её за хвост, когда хочется поплакать о себе, наивной и обманутой. Эта кошечка – про маму, мама нас никогда не любила. Эта – про мужа, который не понимает, эта - про любовника, разбившего наше сердце на тысячу кусков. А есть ещё творческая несостоятельность, неблагодарные (или нерожденные) дети, дурные друзья, уходящая юность и множество других кошечек, которые помогают в нужное время исторгнуть некоторое количество слёз.

Отличный и вполне законный метод, если только человек отдаёт себе отчёт в том, чем занимается. Достал, поиграл - убери на место. К сожалению, вовремя прекратить мучить кошек умеют единицы, остальные превращают свою жизнь в непрерывное публичное выступление. Цели могут быть самые разные – стянуть на себя максимум внимания, оправдать некий порок, шантажировать близких или просто «из любви к искусству». Метод настолько обычный, что мне во всех историях интересна только реакция окружающих. О, эти благотворительные акции «спасём бедняжку», «она же погибнет», «мы все виноваты»… Если бедняжка действительно страдает, такое тоже бывает, она ухватится за любую возможность выбраться из пучин отчаянья. Если же интересует сам процесс, найдётся тысяча причин, чтобы отвергнуть руку помощи – эта недостаточно чистая, у этой форма пальцев неудачная, а эта, увы, слишком хороша для меня, - да, и мама меня никогда не любила.
(Впрочем, необязательно «она» - мужчины часто развлекаются подобным образом, мне просто о женщинах привычнее).

Я восхищаюсь женщинами, которые однажды перестают рыдать и учиняют какое-нибудь безобразие – меняют работу, заводят нового любовника, принципиально «отличного от других», уезжают к чёрту на кулички или наращивают себе сиськи, неважно, главное, меняются. И в этой связи, опять-таки, забавляет реакция окружающих. Вы удивитесь, но далеко не все приходят в восторг оттого, что бедняжка больше не плачет. Такое поле для деятельности пропало, её же можно было утешать, опекать, презирать, а теперь что? Поначалу будут спрашивать – ты счастлива? уверена? это именно то, что ты хотела? может быть, ошибаешься? А потом, если она станет упорствовать в своём счастье, люди её осудят за то, что предала своё прошлое.

Я не знаю, что с этим делать, наверное, раз в десять лет стоило бы переезжать, оставляя всех любящих с носом. Выпускать своих кошек, выставлять цветы на порог, запирать дом, выбрасывать ключи. Терять мобильники, забывать пароли, удалять архивы. Кто убедил нас в том, что есть какое-то «навсегда»? Не знаю.
Возможно, это будет моя вторая хорошая новость – «слышали, «навсегда» не существует!» (это если я буду в «кроткой» фазе).