Я не прошу прощения.

- Чёрт, я ноготь сломала! Сегодня точно не мой день, - я в досаде полезла за пилочкой.
- Выходи за меня замуж, - ни с того ни с сего сказал Лёша.
- Что? – не поняла я.
- Выходи за меня замуж, - повторил он.
- Лёш, ты чего? С ума спятил? Нет!
- Да почему нет?! – он ударил руками по рулю.
- Не ломай, - я шлёпнула его по рукам. – И так машина разваливается.
- Приведи мне хоть одну стоящюю причину, почему ты не хочешь выйти за меня, - повернулся ко мне он. Я достала зеркальце и подкрасила губы.
- Ну, во-первых, я тебя не люблю.
- Ну и что?
Нормально.
- Тебе это кажется недостаточно веской причиной? – удивилась я.
- Ты же остаёшься ночевать у тех, кого не любишь, - деликатно выразился он, - почему ты не можешь выйти замуж за того, к кому не испытываешь никаких чувств?
- Лёша, - вкрадчиво сказала я, - я не безвозмездно отдаюсь тем, кого я не люблю. Я от них что-то получаю. Деньги, различные подарки, связи, - неважно. Почему я должна выходить замуж! просто так?
- У меня есть квартира. Ты можешь съехать от родителей.
- Мне нравится жить с родителями, - пожала я плечами.
- Всё равно своя квартира лучше.
- Послушай меня, - мне надоел этот разговор. – Я никогда. Не выйду. За тебя. Замуж. Могу по слогам повторить. И хватит меня уговаривать. Отвези меня к остановке.
- Зачем?
- Я сегодня встречаюсь с Кириллом. Он туда подъедет.
- Если ты с ним встречаешься, зачем ты мне тогда звонила и просила приехать?
- Мне же надо было заехать в магазин. И потом, остановка далеко, я что, должна до неё пешком идти?!
Он сердито вздохнул и завёл машину. Я прибавила громкости на магнитоле. С каждым днём становилось всё труднее терпеть его общество. Постоянные признания в любви, предложения, ссоры, обиды. Он был похож на драного плешивого кота, подобранного на помойке: и трогать противно, и бросить жалко.
Мы подъехали к остановке и он повернулся ко мне.
- Если ты сейчас уйдёшь, я поеду и врежусь куда-нибудь, - он смотрел на меня безумными глазами, глазами маньяка. Он спятил от своей любви. Зрачки расширились, губы вытянулись в нитку, сдвинутые брови, тяжёлое дыхание… А ведь он правда поедет и врежется в кого-нибудь.
- Это шантаж? – поинтересовалась я.
- Нет.
- А что это?
- Пусть будет шантаж. Я не хочу, чтобы ты уходила.
- Я не люблю тебя.
- Да неважно!
- Не валяй дурака, - вздохнула я и открыла дверь машины.
- Стой! Я не шучу, - он попытался схватить меня за руку.
- Мне всё равно, Лёша, - поморщилась я. Захлопнула дверцу и пошла навстречу Кириллу, который как раз подъехал. Лёша резко стартанул и унёсся в неизвестном направлении. Я смотрела ему вслед со странным чувством печали. Ведь нам когда-то было хорошо вместе. Мы катались по городу, пили кока-колу и курили, смеялись, несли какую-то чушь, которая нам самим казалась гениальной. Вместе ходили к ветеринару с его собакой, вместе учили моего попугая материться, а потом обливали холодной водой, как в старом анекдоте, чтобы он перестал. Вместе прогуливали лекции, вместе искали, как бы подзаработать. Бегали по улицы в дождь и поливали друг друга из луж, купались ночью и смотрели на звёзды. Играли в футбол, в карты на раздевание, смотрели глупые фильмы и до рассвета болтали по телефону. В те времена я, не задумываясь, отрезала себе палец, если бы он попросил. Но он попросил о другом. Я могла предложить ему только дружбу. И с этого момента наши отношения испортились. Я уже не могла говорить первое, что придёт на ум, не могла рассказать ему всего, не могла терпеть бесконечных признаний, просьб, угроз. Он стал другим, и я стала другой. Всё произошло как-то быстро, незаметно и необратимо. И всё равно мы продолжали видеться, потому что привыкли. Дружбы не осталось, только его желание чуда и моё равнодушие. А всё так хорошо начиналось.



- Алё? – звонок телефона поднял меня в три часа ночи.
- Это Анна Ивановна, - звонила Лешина мама. – Лёша разбился на машине. Насмерть. – Женщина плакала. Я молчала. – Всё из-за тебя. Ты ему всю жизнь испоганила. Он всех друзей растерял, чуть ты поманишь, он к тебе бежит, со всеми родственниками поссорился. Добегался… Ненавижу тебя. Не смей приходить, и звонить сюда тоже не смей. Если бы не ты, мой сын был бы сейчас со мной. Я не знаю, что у вас там произошло, он же мне ничего не рассказывает, но пока не появилась ты, он был счастлив. Я хочу чтобы ты знала, что он – на твоей совести. Мразь! – и она бросил трубку. Я сидела, уставившись в пространство. Лёша разбился… Как странно. Никаких эмоций. Я не могла поверить, что это из-за меня. «Это неправда», - решила я и забылась тяжёлым сном.


Я пришла на его могилу только через год. Земля давно осела, был сделан памятник из гранита, поставлена оградка. На памятнике стояла фотография в рамке – Лёша по ёлкой со связкой шишек в руках улыбается в объектив. По-детски озорная улыбка. В свои двадцать два года он был таким ребёнком. У меня была эта фотография, рядом с ним сидела я с еловой веткой и смеялась. Только здесь я оказалась отрезана…
Я подошла поближе и долго смотрела ему в глаза. Как же нам было хорошо тогда!
- Привет. Я присяду? – я устроилась на оградке. – Я тебе принесла твой диск. Помнишь, я взяла из машины твой любимый диск и забыла отдать? Всё никак не могла переписать. Постоянно что-то более важное находилось. Ты же не обижаешься, правда? А я из универа вылетела. За непосещаемость. Почему-то стало трудно вставать по утрам. А по ночам – ложиться. Фильмы теперь одна смотрю только. Не поверишь, ни с кем не могу их смотреть больше. Что-то не то. Так как я никто не чувствует. Так как я и ты. Вчера дождь был. Я полтора часа под ним гуляла, вся вымокла, с меня течёт, я прыгаю по луже, как дура и пою… Такой бред. С девчонкой познакомилась. Первый раз в жизни у меня подруга появилась, представляешь? Она бы тебе понравилась – такая смешная. Стихи сочиняет, что ни рифма, то мат. Недавно один мне прочитала, что-то про зелёных человечков – я просто загибалась от смеха. Я потом перепишу у неё, и тебе прочитаю. Мне машину родители покупают. Девятку, правда, но всё-таки. Буду гонять по нашим местам. А я ещё подумала… Зря ты это всё. Никому лучше не стало. Я очень скучаю. – Я встала, отряхнулась и, уже уходя, обернулась: - Я не буду просить прощения. Я же знаю, что ты меня простил.
Вдруг выглянуло солнце. Моросивший дождик повеселел в его свете, капли заблестели, небо постепенно становилось безмятежно-голубым.
- Я тоже люблю тебя, - сказала я на прощание. – Сестринской любовью.