На грани. ПРодолжение

***
- Зачем? Неужели тебе их было не жалко?
- А тебе меня не жалко было?! Почему я должна всех жалеть? А кто пожалеет меня?
- Я думала, ты не нуждаешься в жалости. Ты сама это говорила не один раз.
- Это не значит, что мне можно делать больно!
- Я не знала…
- Ты ничего не знала! Ты просто не хотела знать! Потому что ты маленькая лживая эгоистка. Я так любила тебя! Я готова была за тебя всё отдать, даже жизнь, ты вспомни! И чем мне отплатила ты? Я тебе верила! Верила!
- Я тебе тоже! Я считала тебя сильной! А ты оказалась слабой! Месть – это слабость. Самая большая слабость.
- Возможно. Возможно, месть – это слабость. Но и побег – тоже слабость. Так что мы с тобой одной крови, - ты и я.
- Нет. Это неправда.
- Правда.
- Я тебе не верю больше.
- И не надо. Ты поймёшь это сама. А когда поймёшь, - тебе будет в сто раз больнее, чем было мне. Я тебя знаю. Вот тогда будет справедливо.
- Помнишь, мы читали? Не бывает мести благородной. Месть бывает либо подлая, либо жалкая. И весь вопрос в том, на какую месть ты способен.
- И на какую же месть способна я?
- Только на подлую.
- Значит, ты – тоже. Я – это ты, а ты – это я.
- Нет!
- Да.
***
Ляля проснулась в поту. За окном хлестал дождь, деревья пригибало к земле, ветер дул со страшной силой. Девушка поёжилась, подошла к окну и обхватила себя за плечи.
«Я так любила тебя! Я тебе верила!»
- Одиночество – извечный рефрен жизни. Оно не лучше и не хуже, чем многое другое. О нём просто слишком много говорят, - сказала Ляля сама себе. – Жизнь – это нечто большее, чем свод сентиментальных заповедей.
Зазвонил телефон. Ляля подождала десять гудков, потом сняла трубку.
- Привет, - послышался в трубке виноватый голос Кости. – Я тебя не разбудил?
- На севере диком стоит одиноко на чём-то там старом сосна, - продекламировала Ляля.
- Что? – не понял Костя.
- Лермонтов, - пояснила девушка.
- А-а-а, - протянул парень. – Я позвонил, в общем-то, извиниться.
- Извиняйся, - пожала плечами Ляля.
- Сам не знаю, что на меня нашло! Просто… Я как представил себе, что у тебя кто-то другой есть, у меня просто рассудок помутился. Я… я люблю тебя. Пожалуйста, прости меня.
- Хочешь, анекдот расскажу? Приземлилась усталая Багира под пальмой отдохнуть. И Маугли с ней. Маугли ходит вокруг пальмы и говорит: «Багира, смотри, я могу вон тот кокос достать!» «Да, молодец, Маугли», - устало отвечает Багира. А Маугли говорит: «Смотри, а я и вон тот тоже могу достать!» «Молодец», - недовольно отвечает Багира. «Смотри, смотри! – опять говорит Маугли, - а я и во-о-он тот могу достать!» «Да, Маугли, - вздыхает Багира, - ты кого хочешь можешь достать!»
- Смешно, - кисло согласился Костя.
- Только не мне, - ответила Ляля.
- Ты хочешь сказать, я тебя достал?.. – тон парня изменился.
- Для того, чтобы это понять, тебе понадобилось пять минут, - вздохнула Ляля.
- Да пошла ты! – и Костя с силой швырнул трубку. Ляля спокойно положила свою и опять отошла к окну.
- От оскорбления можно защититься, - вспомнила она очередную цитату, - а от сострадания – нельзя.
Дождь лил уже не так сильно, ветер утих, двор был усыпан маленькими веточками. Ляля дыхнула на стекло, вывела на нём до боли знакомое имя, тут же стёрла его и юркнула в постель.

***
- Я – это ты, а ты – это я.
- Нет!
- Да.
***
Ляля не любила солнечную погоду, но от зачёта было никак не отвертеться, и ей пришлось выползти на улицу. Навстречу ей шли улыбающиеся люди, кто-то шёл медленно, наслаждаясь светом и теплом, кто-то быстро, - спешил по делам. Ляля вскочила в автобус в самый последний момент. Через несколько остановок к ней подошла кондуктор:
- У вас что?
Ляля показала проездной билет. Кондуктор развернулась и начала продвигаться в другую сторону. Девушка запихнула проездной обратно в сумочку и попыталась схватиться за поручень, но какой-то старик оттеснил её. Ляле оставалось только надеяться, что в толпе она не упадёт. Она принялась повторять всё, что помнила из пройденного курса социологии, и в тот момент, когда она повторяла про себя довольно запутанное определение, кто-то наступил ей на ногу. Ляле показалось, что пальцы так сильно хрустнули, что это слышал весь автобус. Никто, однако, не обернулся. Ляля, сжав зубы от боли, повернула голову в сторону, чтобы разглядеть, кто это чуть не лишил её ноги. Рядом с ней стоял высокий темноволосый мужчина, небритый, со спортивной фигурой, он был старше неё примерно на семь-восемь лет. Он, казалось, не замечал, что причиняет кому-то боль.
Ляля приподнялась на носках, что вызвало новый приступ острой боли, и, едва касаясь губами мочки уха мужчины, прошептала:
- Если вы ещё хоть три секунды простоите на моей ноге, вам придётся потом месяц навещать меня в больнице.
Мужчина вздрогнул и обернулся. Ляле показалось, что пальцы с хрустом отваливаются от её ноги, но она не убрала дружелюбную улыбку с лица.
- Ох, извините! – незнакомец убрал ногу.
- Спасибо, - ещё шире улыбнулась Ляля, проверяя, все ли пальцы на месте.
Мужчина ответил неловкой улыбкой; Ляля повернула голову в сторону и продолжила вспоминать трудное определение.
Через некоторое время она почувствовала чей-то пристальный взгляд. Девушка повернула голову. Незнакомец смотрел на неё, не отводя глаз. Ляля продвинулась чуть вправо. Взгляд мужчины устремился за ней. Тогда девушка вернулась в исходное положение. Незнакомец не отвёл глаз.
- Мне начинает казаться, что у меня две головы, - тихо заметила Ляля.
- Извините, - опять извинился мужчина.
Автобус подъехал к Лялиной остановке, девушка протиснулась сквозь толпу и, немного помятая, выскользнула на улицу. Отряхнув подол плаща, Ляля пошла к университету. Через некоторое время она почувствовала, что незнакомец идёт за ней. Ляля резко остановилась и обернулась. Так и есть, мужчина остановился в нескольких шагах от неё.
- Что вам от меня надо? – грубо спросила Ляля.
- Я просто хотел загладить свою вину и пригласить вас в кафе, - смущённо сказал незнакомец.
- Я не хожу в кафе с незнакомыми, - поджала губы Ляля.
- Так давайте познакомимся! – обрадовался мужчина. – Меня зовут…
- Меня не интересует, как вас зовут, - оборвала Ляля. – Я спешу, всего доброго, - и она заспешила к зданию университета. На подходе к нему Ляле преградил дорогу Рэм.
- Будь осторожна, - тихо сказал он. – Я знаю этого человека. Он маньяк. Он часто ездит на этом маршруте. Какую вину он хотел загладить? Он отдавил тебе ногу?
Ляля с интересом взглянула на Рэма.
- Он всегда так делает. Его коронная штука. Будь начеку. Он попытается следить за тобой. Тебе лучше не ходить по вечерам одной. Тебе сколько, девятнадцать? Его любимый возраст. Я не знаю твоего адреса, так что не лезь на рожон.
Ляля выронила тетрадь, которую держала в руках, развернулась, взбежала по лестнице и скрылась за дверями университета.
Зачёт она сдала и вместе с группой таких же счастливчиков, среди которых была и Ванда, отправилась праздновать в близлежащее кафе. Ванда целый день пыталась игнорировать её, но, в конце концов, не сдержалась, и подошла как раз в тот момент, когда Ляля флиртовала с официантом.
- Зачем ты это делаешь? – с укоризной спросила она. – Мне сегодня утром звонил Костя, сказал, что ты его послала. Что происходит? У тебя жизнь как-то под откос скатывается. Порвала с Костей, наорала на меня, заигрываешь с кем ни попадя, напилась, - Ванда, брезгливо поморщившись, вырвала из рук Ляли бокал шампанского.
- Отвали, - Ляля оттолкнула светловолосую девушку и направилась к выходу. За спиной она услышала всхлип, но не обернулась.
Домой Ляля добралась только к часу ночи. Лифт не работал, и на седьмой этаж ей пришлось подниматься пешком. Открывая входную дверь, Ляля почувствовала какое-то шевеление за спиной. В следующую секунду чья-то сильная рука легла ей на талию, другая зажала рот, и девушку впихнули в квартиру. Ляля споткнулась, руки разжались, и она упала на пол, а человек тем временем запер дверь.
- Как хорошо, что мы опять встретились, - прошептал он, рывком подняв Лялю с пола и приблизив её лицо к себе.
- Это ты, - без удивления констатировала она.
- Как приятно осознавать, что ты меня помнишь, - ласково прошелестел мужчина и дёрнул на ней плащ. Оторвавшиеся пуговицы застучали по полу, а незнакомец срывал с Ляли платье. Девушка молча, но яростно сопротивлялась. Мужчина завёл ей руки за голову и стянул колготки вместе с нижним бельём. Маленькими шажками продвигаясь к спальне, он всё сильней сдавливал её кисти. В конце концов, они бухнулись на кровать. Во время толчка хватка незнакомца ослабла, Ляле удалось высвободить одну руку, и она с силой ударила его ногтями по лицу. В свете луны были видны четыре полосы, спускавшиеся от щеки к подбородку. На Лялю упало несколько капелек крови. Мужчина взвыл, вывернул Ляле руку и ударил её кулаком под рёбра. Девушка задохнулась от боли, в глазах заметались искры. Когда Ляля пришла в себя, она почувствовала только толчки.

Она не знала, сколько прошло времени. Незнакомец в последний раз склонился над ней и прошептал:
- Как тебя зовут?
- Ляля, - ответила она.
- И тебе нравиться?
- Да.
- Ну и ладно. А меня зовут Герман. Тебе нравится?
- Да, - без выражения повторила Ляля.
- Вот и молодец. Ты хорошая девушка, ты мне понравилась. А я тебе?
- Да, - в третий раз сказала Ляля.
- Бедная глупышка. Я больше не вернусь. Ты хорошая, но не то, не то… Ты всё-таки не то. Не обижайся. Не обиделась?
- Нет.
- Ну, вот и здорово. Прощай, - он поднялся и вышел из комнаты. Через секунду Ляля услышала хлопок входной двери. Она простонала, перевернулась на живот и завыла, уткнувшись в подушку.

На следующий день заявился Рэм. Не спросив разрешения, он прошёл на кухню, налил себе чаю и сел за стол.
- Я тебе что говорил?! – в ярости произнёс он, когда Ляля приземлилась напротив. – Какого чёрта! Если я что-то сказал, надо слушать!! Тебе во вред я ещё никогда ничего не советовал, - последнюю фразу он произнёс гораздо тише, с невыносимой болью в голосе.
- Я тебе могу посоветовать пить меньше чая, - пожала плечами Ляля. – В нём, кстати, больше кофеина, чем в кофе.
- Меня не было в городе, - Рэм говорил сквозь сжатые зубы. – Я уезжал. Я вернулся час назад.
- Есть хочешь?
Вместо ответа Рэм стукнул кулаком по столу.
- Он рассказывал о тебе, - глухо произнёс он. – В подробностях.
- И что с ним?
- Ничего, скоро очнётся, если уже не очнулся. Он крепкий.
Ляля устало вздохнула и склонила голову на ладонь.
- Ты очень красивая, - внезапно сказал Рэм.
Ляля вспомнила о синяках, которые ещё не успели сойти и о двух новых ссадинах на запястьях и синяке под рёбрами, и усмехнулась.
- Почему ты зовёшь себя Лялей?
- А как?
- Полное имя гораздо красивее.
- Я не люблю своё полное имя.
- Зря.
- Предпочитаю сама решать, - резко ответила Ляля и подняла голову.
- Да, и у твоих решений обычно замечательный конец! – повысил голос Рэм.
- Если ты такой умный, мог бы и не уезжать! – сорвалась на крик Ляля. – Либо делай всё по максимуму, либо не делай вообще! Советы каждый горазд давать!
- Отлично придумано, - вслед за Лялей заорал и Рэм. Получалось это у него гораздо впечатлительнее. – Если ты думаешь, что я нанимался к тебе в охранники, то ты жестоко ошибаешься. И либо ты не будешь вставлять мне палки в колёса, либо будешь встречать таких Германов на каждом шагу! Засунь свою страсть к противоречиям куда подальше!
- Моя страсть, что хочу с ней, то и делаю!
- Я принёс твою тетрадь и деньги заплатить за квартиру, - внезапно потерял интерес к спору Рэм.
- Надо было не самому ехать, а взять меня с собой, - рассердилась Ляля. – Я бы сама и заработала!
- Нет, это была работа не для тебя.
- А есть для меня?
- Я найду.
- А Марго палки в колёса не будет вставлять?
- Марго не трогай, - покачал головой Рэм. – Марго – это табу.
- На Марго мне, честно говоря, плевать, - пожала плечами Ляля.
- Вот и здорово, - кивнул Рэм. – Она тебе не помешает.
- В каком смысле? – поинтересовалась Ляля, услышав в тоне Рэма какую-то странную интонацию. Парень серьёзно взглянул на неё и ответил:
- Во всех.
На следующий день Ляля, несмотря на синяки, решила пойти в институт. К середине дня она поняла, что зря это сделала. Все, кто встречался ей на пути, охали, ахали и приставали с расспросами. Девушка решила сбежать домой, пока она не начала бросаться на людей. В раздевалке ей встретилась Майя – её однокурсница. Майя проспала и как раз спешила успеть хоть на какую-нибудь лекцию.
- Классно выглядишь, - присвистнула она, увидев Лялю.
- Не свисти, - денег не будет, - сделала мрачный прогноз черноволосая девушка.
- Так их и так нет, - махнула рукой Майя, и вдруг, сдёрнув со своей головы бандану, перевязала её в платок, какой обычно носят бабушки, и пустилась в пляс перед зеркалом, распевая во всё горло: «Раскудрявый клён зелёный, лист резной. Я – влюблённый и склонённый пред тобой!» Ляля только покачала головой. От Майи всегда можно было ожидать чего-то подобного. Человеком она была непредсказуемым, непостоянным и не заботящимся о мнении окружающих. Логика у неё была не мужская и не женская, а своя собственная и ни на что не похожая. Из этой логики следовало, что любой человек может делать всё, что ему заблагорассудиться, если только он это не ущемляет свободу других людей, хотя, как можно делать всё, что хочешь, не ущемляя при этом других? Значит, можно и ущемить, правда, не слишком часто, и, главное, не саму Майю, а то она такое сотворит! Но если ты ущемил чьи-то права, то тот человек, чьи права ты ущемил, будет иметь право ущемить твои права, и тут весь вопрос в том, кто из вас сильнее, хотя мы живём в цивилизованном обществе, и должны уметь договариваться друг с другом, но это тоже, в своём роде, ущемление прав, так что лучше не договариваться. Эта логика больше была похожа на маразм, но Майю такие тонкости никогда не волновали. Подруг у неё не было, друзей и парня – тоже, потому что Майя очень легко обижалась и так же легко обижала других. Мирилась она, правда, тоже легко, но до этого дело почему-то никогда не доходило. Об отсутствии друга сердечного, как и подруги, Майя, как казалось Ляле, не жалела, хотя чужая душа – потёмки. Девушку вполне устраивали мимолётные знакомства и быстрые расставания с новоприобретёнными друзьями.
Наконец, пропев всю песню до конца, Майя взяла передышку, стянула с головы платок и вновь завязала его в бандану.
- А ты отсюда или сюда? – спросила она Лялю, увидев, что девушка не раздевается, а одевается.
- Первое, - ответила Ляля.
- А неплохая мысль, - одобрила Майя и начала обратно одеваться.
Ляля усмехнулась.
- Пойдём в кафе, - предложила Майя. – Посидим. Есть хочу.
- Пойдём, - пожала плечами Ляля.
- Вот так, да? – послышалось позади них. Девушки обернулись. У входа в раздевалку стояла Ванда.
- Вот так? – повторила она. – Я себе места не нахожу. И переживаю, между прочим. А ты, значит, по кафе ходишь. Хороша подруга, нечего сказать. Тебя, значит, не волнует, что мы поссорились? Тебе всё равно? Да? Ну и ладно! И пожалуйста! Теперь я вижу, какая ты хорошая подруга! Иди, развлекайся! Празднуй избавление от меня!!! – Ванда резко развернулась и побежала по коридору.
- Сильно, - протянула Майя. – Она не лесбиянка?
- С чего ты взяла? – удивилась такому предположению Ляля.
- Уж больно она расстроилась, что вы расстались.
- Не знаю, - пожала плечами Ляля.
- В смысле, тебе пофиг, - перевела Майя, тряхнув русыми волосами.
- В смысле, да.
- Ну, пойдём, - первая направилась к выходу из раздевалки Майя.
Девушки направились в кафе «Айсберг». Ляля любила это кафе. Стены были оклеены кремовыми обоями с простым элегантным рисунком, выполненным в белых и коричневых тонах, по периметру зала, на уровне плеча, были прикреплены светильники, которые излучали мягкий приглушённый свет. По части обстановки царил уютный беспорядок – в разброс стояли столики на двоих, кресла, диваны. Ноги утопали в светлом пушистом ковре. Для Ляли всегда было загадкой, как уборщица умудряется так хорошо его вычищать. В самом углу была барная стойка из коричневого дерева, около неё стояло несколько высоких стульев. За стойкой сейчас стояла миловидная девушка в коричневой блузке и чёрной юбке. Бейджик, прицепленный её на лацкан блузы, гласил: «Официант Оксана». Майя и Ляля подошли к стойке. Майя принялась изучать меню, а Ляля, которая здесь часто бывала и знала меню наизусть, сразу заказала фруктовый салат со взбитыми сливками, две булочки с корицей, капуччино и бутылку минеральной воды. Оставив русоволосую девушку выбирать, Ляля прошла в дальний угол зала и уселась на мягкий бежевый диван, перед которым стоял темно-коричневый журнальный столик. Это было её любимое место. Вскоре к ней присоединилась Майя, а через десять минут принесли заказ. На Лялю снизошёл покой. Салат просто таял во рту, булочки – тоже, кофе оказался восхитительным, а минеральная вода в меру холодной. Доев, девушка с лёгким вздохом откинулась на диван и прикрыла глаза.
- Я давно так не отдыхала, - отметила Майя.
- Угу, - подтвердила Ляля, проваливаясь в сон.