Однажды ночью

Уже совсем стемнело, а ты все не шел. Я сидела у открытого окна и считала секунды: раз, два, три. Потом снова, раз, два, три. Ветер стих, солнце отправилось спать, а мне спать что-то очень не хотелось. Я думала о тебе, вспоминала каждый миг, проведенный вместе, произносила по памяти все слова, кажется, я просто зациклилась на тебе, сошла с ума. А ты все не шел. Часы уже пробили два, а ты все не шел. Потом звонок и извинения, что-то там случилось на работе, ты задержался и не пришел. Знаешь, мне тогда вовсе не было обидно просто как-то странно все равно. Будто я ничего не чувствовала к тебе как будто ты был мне простым знакомым и я тебя не ждала вовсе.
-Прости меня малыш, - шептал ты в трубку своим уже не таким приятным голосом. Что-то как бы отмерло во мне, перестало биться словами где-то внутри в крови.
-Ага, - вторила я на сотое твое извинение. Мне и вправду было все равно, по барабану как ты выражаешься, неужели все прошло.
-Прости, я очень виноват. Надо было раньше тебе позвонить.
-Знаешь, - сказала я грустно, - мне кажется, я тебя не люблю.
-Что? – твой голос бил тревогу, - Анечка опомнись дорогая любимая, что же ты говоришь такое. Что значит, не люблю? Как это не люблю?
-Просто очень. Всего два слова – не люблю, - я положила трубку.

Состояние было ну прямо сказать жуткое, меня выворачивало на изнанку как при самой страшной ангине, когда температура зашкаливает под 40. Голова ужасно болела, руки ломило, будто я вчера сто раз на турнике подтянулась. Я открыла глаза – в комнате было пусто, и даже как-то непривычно тихо.
-Мама, - позвала я понимая что все еще, наверное, ночь потому как очень темно и мама спит в другой комнате и врят ли меня слышит. Я поднялась с постели и вышла из комнаты. Нет, было утро, я четко это осознавала потому, как доносились голоса откуда-то из кухни, голосов было много, словно к нам опять приехали гости.
-Эй, - позвала я, но никто не откликнулся. Прямо передо мной открылась дверь ванной комнаты, и вышел дядя Сережа папин брат из Тулы, - Здравствуйте дядя Сережа, - довольно сказала я, но он даже не обернулся, словно не заметил меня. Как это может быть я ведь стою в двух шагах. Нет тут явно что-то не так. Я побежала в кухню, а там. Ну, просто с ума сойти и не вернуться. Папина сестра тетя Тамара со своей семьей, в зале Ирина и Игорь мои двоюродные, еще бабушка и дедушка из деревни, Артем мамин братишка на пять лет старше меня, тетя Марина из Архангельска, у которой я гостила прошлым летом. Все они были у нас дома. Но когда они приехать успели? Я ведь все время была дома.
Мимо прошел Артем и, кажется даже почти задел меня своим рукавом.
-Привет. Как поживаешь? - спросила я, деловито прикрывая старую майку, в которой спала, нет нужно непременно обзавестись новым спальным гардеробом. Он промолчал. Все говорили между собой и вообще вели себя как-то странно. А я словно смотрела на них другими глазами как будто находилась за экраном этого кино про мою семью. Да именно это было похоже на кино. В котором я почему-то не принимала участие. В дверь позвонили, и я отправилась в коридор, чтобы дальше лицезреть происходящее. Пришел Марк мой парень. Господи да после вчерашнего разговора он еще и пришел. Вот это удивительно. На нем просто не было лица. Мама, открывшая ему дверь, тоже побледнела в миг и даже зарыдала, закрыв лицо руками и бросившись в кухню. Вышел отец, пригласил Марка пройти.
-Понимаешь, ей сейчас очень плохо, - сказал отец.
-И мне, - загрустил Марк, едва сдерживаясь.
-Всем нам плохо. Такое горе.
Я подошла к Марку и попыталась его обнять – не вышло, меня как-то вывернуло, и я оказалась у другой стены.
-Марк, - крикнула я и от безысходности выскочила в коридор. И тут мой взгляд бросился на пролет выше. Там стояла крышка от гроба.
-Господи, - прошептали мои немые губы. Я бросилась по лестнице, и меня осенило. На большом деревянном кресте стоявшем там было написано мое имя и моя фамилия.
-Господи, - снова повторила я, - я что умерла. С этими словами я кинулась домой, чтобы понять хоть что-то. И мне удалось это сделать. По щекам моим казалось, текли слезы, но коснувшись рукой кожи щек я ничего не почувствовала.
-Господи, - говорила мама, - надо же было додуматься вены себе вскрыть бедная моя девочка.
Вены?? Я вскрыла вены? Вот почему так болят руки. Зачем? Зачем? Мне стало как-то пусто. Я закрыла глаза и …

Я вскрикнула и упала на пол. Черт, кажется, я заснула на подоконнике. Нет надо же так. Локоть сильно болел и коленка тоже. Я ущипнула себя за кожу на ладони. Больно - значит живая. По щекам покатились реальные слезы горячие и соленые.
-Живая, - шептала я не замечая как на виброзвонке трещит телефон, - Алло.
-Милая. Анечка? – Марк говорил четко и ровно своим прекрасным голосом.
-Марк, - воскликнула я, словно мы не виделись с ним всю жизнь.
-Я не смог прийти. У нас аврал на работе. Прости.
-Я люблю тебя Марк. Больше всего на свете, - шептала я судорожно прижимая телефон к щеке мокрой от слез.
-Что-то случилось? Аня ты плачешь?
-Нет. Просто я поняла, как же сильно я тебя люблю.
-Я тебя тоже люблю.
Я вытирала слезы и понимала, что я буду жить и больше никогда не усомнюсь в моей любви к тем людям, которые мне так дороги и которые всегда рядом со мной даже после моей смерти…