И у Золушки бывают проблемы. Продолжение.

ГЛАВА III.
Голова лежала на подушке, волосы были влажными после душа, а за окном наступал холодный вечер. Я пыталась заснуть, но сон отчего-то не шел, и я вдруг вспомнила Андрея. Его большие теплые руки, губы, глаза. Как не хватало мне его тела рядом с собой… Мы были знакомы всего один вечер, но я никогда его не забуду. Интересно, нам суждено ещё встретиться?
Ребёнок шевельнулся, и мои мысли переключились на него. Кто родится – мальчик или девочка? Как будет выглядеть? И вообще, больно ли рожать? Стал заметен живот, и мне пришлось уйти с работы. Все деньги, что мне удалось накопить за эти три месяца, уйдут на оплату клиники и медицинской страховки. Так что, наверное, все-таки придется продать кольцо… Эта мысль почему-то вызвала легкую боль в сердце. Вероятно потому, что слишком много с ним связано, слишком много прошлого, много хорошего… Мне вдруг вспомнилась моя свадьба: гражданская церемония в Москве и венчание здесь, в Нью-Йорке. Как мы были счастливы с Марком! Тогда все казалось таким прекрасным и безоблачным, я на самом деле любила этого человека и хотела прожить с ним всю свою жизнь. Неужели чувства ещё не умерли?
Господи, ну какая же я дура. Лежу здесь, вспоминаю то любовника, то мужа, и, кажется, обоих люблю. От всего этого у меня разболелась голова, я встала и босиком прошлепала на кухню. Тим работал в ночную смену сегодня, так что я могла побыть наедине с собой. Налив стакан воды, я уселась за стол и принялась листать газету, натыкаясь на различные заметки о работе: секретарь, менеджер по продажам, рекламный агент… Закон подлости! Когда я искала работу, были только вакансии уборщиц и проституток, а теперь, когда у меня вырос живот, нормальных предложений пруд пруди… Кроме того, я ещё не сделала новые документы… Я приуныла.
Неожиданный стук в дверь заставил меня подпрыгнуть на стуле. Наверно у Пайпер снова сломался душ. Я с улыбкой распахнула дверь, и стакан выскользнул у меня из рук: на пороге, одетый в темное пальто и дорогие туфли из крокодиловой кожи, стоял Марк. Лицо у него было усталым и осунувшимся. Я так растерялась, что не могла сказать ни слова, он тоже молчал. Наконец он кашлянул и поднял на меня голубые глаза:
- Можно войти?
Я немного поколебалась, но все же пропустила его в прихожую. Он вошел в теплый полумрак гостиной и огляделся:
- Ты одна?
Меня смутил этот вопрос, и я спросила:
- Как ты нашел меня?
- Долгая история, - он поставил свой кейс на журнальный столик, открыл его и вынул небольшой пакет, - Вот, это мне отдали в полицейском управлении.
Я молча взяла пакет, в котором оказались мой паспорт и водительские права.
- Они поймали уличного вора, у которого была твоя сумка…
- Зачем ты пришел, Марк? – тихо спросила я, - Ведь не за этим же? И как ты узнал адрес?
Он горько улыбнулся:
- Это было несложно – ты стала просто звездой, - и он зло посмотрел на меня, - один мой знакомый видел, как ты крутишь голым задом в ночном клубе… Господи, Нэт, до чего ты дошла?...
- Если ты пришел, чтобы оскорбить меня, то убирайся вон, Марк! – оборвала я его, - Ты не знаешь, что мне пришлось пережить!
Он с ненавистью посмотрел на меня:
- Ты сама виновата! Ты разрушила нашу жизнь!
Я совсем разозлилась:
- Если бы ты уделял мне внимания больше, чем своим ботинкам, ничего бы не было! Кроме того, стоило только появиться проблеме, ты побежал и рассказал все своей мамочке, которая явилась ко мне в клинику и унижала, словно я уличная проститутка, а не жена её сына!
- Она приходила? – он, казалось, искренне удивился, - Но я ничего ей не говорил.
- Перестань! – я была готова выйти из себя, - перестань оправдываться, словно подросток! Я изменила тебе всего однажды, от тоски, от безысходности, от отсутствия элементарного внимания с твоей стороны, а ты, не выслушав, не попытавшись понять, выкинул меня, словно ненужную вещь!
Он был в ярости, я даже увидела, как бьется жилка на его шее:
- Я доверял тебе, я ни в чем тебе не отказывал, а ты, едва я уехал, прыгнула в койку к первому встречному-поперечному! И как я должен был реагировать?!
- Не смей орать на меня! – мой голос срывался на крик, - Уходи!
- Ну нет! Ты – моя жена! Ты сама сбежала от меня! И я не уйду!
- Только не нужно перекладывать всю вину на меня!
- А кого мне винить? Я любил тебя, а ты оказалась такой же, как и все – продажной и лицемерной!
Этого я уже не могла вынести. Подавшись вперед, я размахнулась и с силой ударила его по щеке. Он тут же поймал мою руку.
- Мне больно! – вскрикнула я.
Он немного отпустил и вдруг прошипел яростно:
- Где он?
- Кто? – не поняла я.
- Твой любовник? Я знаю, что вы живете вместе…
- Тим не мой любовник! – отпарировала я и выдернула руку из его пальцев.
- Неужели? А кто он? Может, твой кузен?
- Он мой друг, – я потирала запястье, на котором остались красные пятна.
- Да? – с сарказмом усмехнулся Зак, - Теперь это так называется? Друг?
- Тим гомосексуалист! Он помог мне, когда у меня украли сумку и выгнали из мотеля.
- Надо же! Я и не знал, что ты водишь знакомства с представителями нетрадиционной сексуальной ориентации! – он нервно взъерошил светлые волосы и отошел к окну.
Я поплотнее запахнула халат и села на диван.
- Я не была с ним знакома раньше, - устало сказала я. Мне почему-то захотелось оправдаться перед Марком, когда я увидела, как он, сгорбившись, стоял у окна, - Он очень хороший человек…
Марк посмотрел на меня, очевидно, соображая, вру я или нет. Потом подошел и сел в кресло напротив:
- Ну а где… тот, который…
- Я не видела его с того самого дня, когда мы познакомились.
- Кто он? – прямо спросил Марк.
- Зачем тебе это знать? Ничего уже не изменить…
- Черт побери! – взорвался он, - Женщина, которую я любил, наставила мне рога и теперь сидит и говорит об этом, словно обсуждает последнюю вечеринку!
- Не смей обвинять меня в черствости и легкомыслии! Я тоже очень тебя любила!
- Да?! К твоему сведению уже три месяца, с тех самых пор, как ты сбежала, я не могу спать спокойно! Мне снится, что тебя изнасиловали, убили, что ты валяешься где-то под мостом, что твой труп вылавливают в реке! Всех женщин, которые были в моей постели за это время, я называл твоим именем! И как ни старался, не мог выкинуть тебя из головы… Господи, я все ещё люблю тебя несмотря ни на что! – он неожиданно вскочил с кресла и навис надо мной, словно туча – Я нанял детектива, чтоб он нашел тебя, - его голос дрожал, - Я с ума сходил… От злости, от ревности… - я уже чувствовала на своем лице его дыхание, - От страха, что с тобой что-нибудь случится…
- Марк, - попыталась отстранить его я. Чувства, возникшие в душе, совершенно мне не нравились.
Но его руки уже шарили по моему телу, развязывали халат, губы путешествовали по щеке, приближаясь к моим губам. Я понимала, что не должна этого делать, но тело уже откликнулось на его призыв: низ живота горел огнем, ладони вспотели, во рту пересохло. Я уже успела отвыкнуть от мужских объятий и наслаждалась его близостью, запахом дорогого одеколона, запахом его тела. Марк уже снял с меня халат, когда вдруг снова шевельнулся ребёнок, напоминая обо всем, что произошло, об Андрее, и это моментально отрезвило мой мозг:
- Марк! – я начала вырываться, - Я … Я не могу, прости! Пожалуйста, прекрати!
Но он, казалось, не слышал меня. Коленом он раздвинул мне ноги и навалился всем телом, продолжая целовать, но поцелуи были жесткими, наказывающими. Я начала сопротивляться сильнее:
- Марк, не надо! – я уже не на шутку испугалась, думая, что его грубость и напористость могут повредить ребенку, - Марк! Я же беременна!
Моя последняя реплика возымела действие, и он со смятением и болью смотрел мне в лицо. Потом поднялся и с отвращением окинул взглядом мой голый круглый живот. Я инстинктивно попыталась прикрыть живот руками, а он сказал:
- Да, беременна, - в его голосе сквозила обида и боль, - не от меня. Но я готов закрыть на это глаза, - он говорил так, будто делает мне огромное одолжение.
Мне вдруг стало обидно и горько:
- Нет, - я пыталась говорить как можно спокойнее, - Ты никогда не полюбишь этого ребенка, а значит, я не могу быть с тобой. Прости.
- Простить!? – он сел на диван и обхватил голову руками, - Ты сломала мою жизнь, а теперь хочешь, чтобы я простил и любил чужого ребенка?
- Ты тоже виноват в этом! – я вдруг так явно почувствовала его ненависть к маленькому человечку внутри меня, что мне захотелось, чтобы он ушел, - А теперь уходи. Не надо было тебе приходить… За документы спасибо, но прошу, не мучай меня…
- А как насчет меня? Я тоже мучаюсь, - он немного помолчал, - Что ты будешь делать?
- Как-нибудь продержусь.
- Я выпишу тебе чек…
- Нет! Не надо, - я оделась и пригладила волосы, - я только хотела бы… забрать свою одежду, если можно…
- Конечно, - бесстрастно сказал Марк, и его лицо приняло каменное выражение, - Я все пришлю тебе завтра.
- Спасибо.
Он встал и взял кейс:
- Ты точно решила?
- Думаю да, - в горле застрял ком, - наверно, нам надо развестись?
Его лицо дернулось, как от удара, но он сказал:
- Да, конечно… Если хочешь…
- Марк! – я вдруг разозлилась на нас обоих за эти слова, - Я запуталась, понимаешь? Может быть, нужно время? Если ты дашь мне время…
- У тебя оно есть, - он грустно улыбнулся, - я переезжаю в Чикаго в связи с расширением сети магазинов и строительством нового отеля. Адрес и телефон тебе сообщит моя секретарша.
- Спасибо тебе за понимание, - я встала с дивана и подошла к нему. Отчего-то защемило сердце, когда он открыл дверь, собираясь уйти.
- Нэт, я люблю тебя. Не знаю, любишь ты того человека или нет, но знай, что я буду ждать столько, сколько потребуется… Позволь мне хотя бы оставить тебе денег…
- Нет, - твердо сказала я, - я должна справиться со всем сама. Ты и так много сделал.
Он прислонился к косяку и грустно посмотрел на меня:
- Когда я шел сюда, то думал, что просто отдам тебе твои документы, думал, что просто посмотрю и уйду и навсегда выкину тебя из головы, но я ошибся. Мне тебя не хватает…
- Мне тебя тоже, - я говорила искренне.
- Тогда давай не будем мучать друг друга…
- Оставим все как есть. Пока. Мы не сможем быть вместе, пока ты не примешь меня такой, какая я есть, с моим ребенком…
- Хорошо. Но знай, что ты в любое время можешь со мной связаться…
Я прислонилась лбом к его плечу:
- До свидания, Марк.
- До свидания, Наташа, - он с шумным вздохом отстранил меня и ушел.
Когда за ним закрылась дверь, я бросилась на кровать и разрыдалась.

Я с восторгом и нежностью смотрела в лицо своей новорождённой дочери и думала, что это самый счастливый момент в моей жизни. Рядом со мной, возле больничной кровати сидели Тим и Пайпер. Именно они помогали мне в трудные моменты беременности. Когда я ушла с работы из-за того, что стал заметен живот, Тим не только не выгнал меня, но и не позволил продать свою последнюю ценную вещь – обручальное кольцо с бриллиантом, которое я берегла на момент рождения ребёнка. Кроме того, после давнего визита Марк я обнаружила у подъезда свою машину и теперь могла самостоятельно передвигаться, не прося каждый раз Тима отвезти меня то к врачу на осмотр, то в магазин для будущих мам. Теперь я собиралась просить его и Пайпер быть крёстными родителями девочки.
- Как назовём? – спросил Тим, дотрагиваясь до её мягкой щёчки.
- Алиса, - ответила я. Имя я выбрала давным-давно, в честь героини моей любимой сказки.
- Алиса, Эллис… - улыбнулась Пайпер, - мне нравится…
Тим согласно кивнул.
- Что дальше делать будешь? – спросила меня Пайпер.
- Искать работу, - я прижала к себе Алису, будто защищая от чего-то.
- Но как же Эллис?
- Что-нибудь придумаю. Найму няню…
- На что? – не унималась Пайпер.
- Продам кольцо.
Тим посмотрел на меня:
- Нэт…
- Нет, Тим, я итак сидела у тебя на шее четыре месяца.
Когда они ушли, а Алису забрала медсестра, я решила, наконец, позвонить Джинни. Эта мысль давно вертелась у меня в голове, но я никак не могла решиться. Я чертовски соскучилась и очень хотела, чтобы она увидела Алису. После нескольких гудков я услышала в трубке тоненький детский голосок:
- Алло, - Рейчел очевидно вырвала трубку у служанки Грейс, потому что было слышно, как та терпеливо просит отдать ей трубку.
- Рейчел, детка, - заговорила я, - Это…
- Тётя Нэт?
- Д-да, - я была удивлена, что девочка помнит меня и, тем более, узнала мой голос, - Детка, а мама дома?
- Нет, - пискнула Рейчел, - мамочка на небесах…
- Чт-то? – меня прошиб холодный пот, я подумала, что что-то не так поняла, - Где мамочка?
- На небесах…
Тут же в трубке послышался голос Грейс, которая наконец отняла трубку у упрямого ребёнка:
- Алло, резиденция Коннор, слушаю.
- Грейс, - начала я дрожащим голосом, - пожалуйста позовите мне Джинни…
- Миссис Коннор погибла в автокатастрофе три месяца назад, - был ответ, - а кто её спрашивает?
- Не имеет значения… - я тихо опустила трубку на рычаг и согнулась, как от внезапной боли. Рыдания душили меня, а в голове звенел голос Рейчел: «Мамочка на небесах». На небесах! Джинни мертва! Я отказывалась верить в это. Только не она! Как такое могло случиться? Моя непоседливая, милая, добрая Джинни… Как же так?…


Подогревая на плите молоко, я со смехом наблюдала, как Тим пытается засунуть ножку Алисы в носок. Девочка ворковала и сучила ножками. Тим выглядел так, будто выполнял важное правительственное задание. Тут Алиса заполучила в ручонку плюшевую лягушку, выполняющую роль отвлекающего манёвра, и запустила ей в няньку. Лягушка угодила Тиму прямо в глаз, что вызвало у меня очередной взрыв смеха.
После нашего возвращения из клиники прошло около трёх месяцев, а я до сих пор не нашла работу. Пришлось заложить кольцо, последнюю ценную вещь, чтобы не остаться без денег. Сегодня я собиралась сходить в нормальную парикмахерскую, чтоб привести себя в порядок, прежде, чем снова заняться поисками, потому что, посмотрев на себя вчера в зеркало, я решила, что нормальная работа с такими отросшими волосами, синяками под глазами и лицом землистого цвета мне не грозит.
- Ну так ты идёшь сегодня, куда ты там собиралась? – Тим наконец натянул ребёнку носки и теперь гордо любовался результатом своей работы.
- Да, я выхожу через полчаса. Мне нужно в салон «Мона Лиза», - я слила молоко в бутылочку и протянула Тиму.
- Ну даёшь! – присвистнул Тим, - знаешь, сколько там всё стоит?
- Представь себе! Я и раньше часто там бывала. Я собираюсь сделать выгодное капиталовложение, не волнуйся, - и я взяла Алису на руки. Господи, какой спокойный ребёнок! – присмотришь за Алисой?
- Могу только до двух. Потом еду в офис. (Тим нашел прекрасную работу в частной адвокатской конторе. Теперь он «будущий блестящий адвокат»).
- Хорошо. Попрошу Пайпер, - я поспешно вытерла молоко, которое моя дочь срыгнула прямо на лацкан нового пиджака.
Через десять минут я передала кричащую и брыкающуюся Алису (и кому только пришло в голову, что это спокойный ребёнок?) в руки Пайпер и бегом кинулась вниз по лестнице на улицу, где сразу поймала такси.

Когда мы подъехали к «Моне Лизе», в горле почему-то образовался горький ком.
Встретила меня улыбающаяся Энн:
- Миссис Коннор! Куда вы пропали?
- Здравствуй, Энни. Как твои дела? – я улыбнулась, игнорируя вопрос.
- Спасибо, всё прекрасно. Вы хотите подстричь волосы?
- И не только. Мне нужен полный комплекс!
- Конечно, могу я предложить вам чай, кофе? – Энн радушно улыбнулась.
- Пожалуй, - согласилась я, - но чуть позже. Давайте сразу к делу…
Неожиданно дверь салона открылась, и вплыла сногсшибательная дама в совершенно белом брючном костюме (похоже, от Dolce), и почти весь обслуживающий персонал салона превратился в слух.
- Кто это? – шёпотом спросила я у Энн.
- Блисс Бэкстер, владелица косметической компании «DESIRE», - ответила Энн, сажая меня в кресло, - она производит самые великолепные духи и средства по уходу за кожей…
Мисс Бэкстер с почётом усадили в соседнее кресло. Я украдкой попыталась рассмотреть её: голубоглазая брюнетка с миниатюрной фигурой, на безымянном пальце нет кольца, безупречный маникюр…
- Простите, - услышала я. Голос принадлежал Блисс Бэкстер.
- Да, - встрепенулась я.
- У вас линзы?
- Что? – не поняла я.
- Я спрашиваю, вы носите линзы или это ваш естественный цвет глаз? – и она слегка улыбнулась, - Прошу простить моё любопытство.
- Я не ношу линз, у меня действительно зелёные глаза. От природы.
- Понимаете, - вдруг начала она, - у вас очень необычное лицо, глаза и вообще… Вы американка?
- Нет, а какое это имеет значение? И как вы догадались? – я была искренне удивлена.
- Глаз наметан, - рассмеялась она, - признаться, я ожидала, что вы будете реагировать на мои вопросы несколько по-другому.
- Что ж, я – русская. Живу здесь почти четыре года…
- Замужем?
- Уже нет… Почти.
- А чем занимаетесь?
- Ну, в настоящее время ищу работу, - мне нравилось с ней разговаривать, к тому же хотелось просто с кем-нибудь поделиться своими бедами.
- Знаете, если у вас есть свободное время, мы могли бы посидеть где-нибудь?
- У меня очень много свободного времени, – улыбнулась я.
Час спустя мы сидели с ней в уютной кофейне с милым названием «Honeysweet».
- Итак, Натали, какую работу вы хотели бы для себя?
- А почему вы спрашиваете?
-Она немного помолчала:
- Ну хорошо, раз уж вы так подозрительны, - она говорила легко и доброжелательно и сразу внушила доверие к себе, - я работаю в компании «DESIRE», наверняка вы о ней слышали?
- Конечно, я очень часто покупаю вашу продукцию, - я откинулась на спинку стула, взяв в руки чашку ароматного восточного чая.
Блисс улыбнулась:
- Приятно слышать, - она положила ногу на ногу и с интересом посмотрела на меня, - Сейчас мы производим новые духи под названием «ONDINE».
- «Русалка»? Очень интересно, - я осторожно отхлебнула из чашки, стараясь не обжечься.
- И нам очень нужно ваше лицо…
- ??? – я чуть было не поперхнулась, не поняв смысл фразы.
- Не пугайтесь, - рассмеялась Блисс, - я имела в виду, что вы очень соответствуете образу речной нимфы, то есть… Понимаете, когда я увидела вас, то сразу поняла, каким должно быть лицо, лицо этих духов.
Я почувствовала себя круглой дурой:
- Простите меня, просто это было несколько… неожиданно, - я старалась говорить как можно увереннее, - если я правильно поняла, вы хотите пригласить меня в качестве модели?
- Именно, - Блисс выжидательно смотрела на меня.
- Мисс Бэкстер…
- Просто Блисс.
- Хорошо, Блисс. Понимаете, у меня совершенно нет опыта в делах подобного рода, - я старательно подбирала слова, - я не уверена, что у меня получится…
- Глупости, - оборвала она меня, беззаботно улыбаясь типично голливудской улыбкой, - это совершенно естественно, понимаете… как езда на велосипеде или утренняя гимнастика. Вы делаете утреннюю гимнастику?
- Конечно, - соврала я, - а какое это имеет значение?
- Тот, кто ежедневно заставляет себя встать пораньше, чтобы поддерживать своё тело в нужной форме, обычно очень обязательный и организованный человек, - она с интересом посмотрела на меня, - вы организованный человек, Натали?
- Да, - ответила я, твердо решив, что с завтрашнего дня буду обязательно делать утреннюю гимнастику.
Ещё полтора часа мы сидели в «Honeysweet», пока я рассказывала Блисс свою историю. Она слушала очень внимательно, как будто мы были с ней давно знакомы, и ей были вовсе не безразличны мои несчастья.
- Ну так ты согласна? – я и не заметила, как мы перешли на «ты».
- Думаю, да, - внутри меня все пело. Может, мои несчастья закончились?
- Всё, с понедельника мы начнём съемки. Подыщем тебе приличное жильё, няню на то время, пока ты будешь занята в студии…
- Всё это кажется мне сном. Ещё вчера я танцевала стриптиз, а сегодня…
- Метаморфозы жизни! - улыбнулась Блисс, - Когда-то я была в ещё большем дерьме, чем ты, и никто не хотел мне помочь… И я бы сдохла где-нибудь под забором, если бы не одна очень добрая и умная женщина, которая увидела во мне смысл… Так что давай, поехали оформим пару документов, а когда-нибудь, если будет свободное время, надерём задницу твоему мужу и этому Андрею… Все имеют право на шанс в жизни. Вот так то, Нэт.

Мускулы на лице дергались, спину ломило от неудобных поз, ноги гудели… Три месяца непрерывных съёмок и бесконечных разъездов туда-сюда привели к тому, что в конце концов я начала путать имена друзей, засыпать в душе, забыла имя собственной дочери, а моё лицо красовалось на самом большом биллборде Нью-Йорка на Брайтон-Бич. Когда я впервые увидела эту махину, земля ушла из-под ног (хорошо, что Блисс была рядом и поддержала меня под локоть). Время пролетело незаметно. На следующей неделе мы с Алисой переедем в небольшую квартирку, снятую компанией, а пока живем у Тима. За время, проведённое с ним, мы успели стать настоящими друзьями. Он привязался к девочке, как к родной дочери (ему бы своих детей завести!). И ещё Пайпер. С ней Алиса тоже подружилась, так что расставание будет тяжелым. Конечно, мы будем часто видеться, они будут приходить к нам, мы – к ним, но все равно отчего-то грустно…
Всё чаще по вечерам, уже лёжа в постели, я вспоминала Андрея. Как же мне не хватало его! Были ещё мысли о Марке, но я старалась отгонять их, ведь теперь у меня была Алиса, и уже это обстоятельство делало невозможным наше с ним будущее. Пыталась отвлечься, занимая себя съёмками, разговорами с Блисс, походами по магазинам …
Еженедельно я звонила родителям в Россию, не решаясь пока сказать им, что ушла от Марка и что они стали дедушкой и бабушкой. Боялась лишних вопросов, отвечать на которые пока была не готова. Блисс советовала мне повременить с таким заявлением, и сначала подготовить их, а я охотно с ней согласилась.
Она проводила со мной очень много времени, потому что личная жизнь у неё не складывалась. За неделю до того, как мы с ней познакомились, она застала своего жениха Бэна с собственной секретаршей. Банально… Странно, но, несмотря на своё положение, связи и солидный счёт в банке, эта шикарная женщина была как никто одинока. История её жизни поразила меня до глубины души.
В Нью-Йорк Блисс Грант приехала, когда ей было семнадцать – она сбежала из дома, где остались сумасшедшая мать, младшая сестра и вечно пьяный отчим, который частенько бил старшую падчерицу, в основном за то, что отказывалась обслуживать его в постели. В один прекрасный день он ввалился в её комнату и изнасиловал полусонную девушку, зажав ей рот потной ладонью. В ту же ночь Блисс убежала, забрав все свои сбережения, которые ей удалось скопить, подрабатывая по вечерам в баре. Она села на первый автобус до Нью-Йорка и к утру уже стояла возле знаменитых башен-близнецов. Она была свободной! Никто ей теперь не указ! Но это было только начало.
Вечером того же дня в Национальном парке у неё украли сумочку, в которой были документы и деньги. Она осталась одна в большом городе – без друзей, без денег, без ничего! А потом были тёмные улицы и вокзалы, бомжи и проститутки – девушка бродила по городу, пока на ярмарке её не арестовали за кражу хот-дога. В то время она мало походила на женщину: угловатый подросток, большеглазый и худой. Три дня Блисс провела в управлении полиции, пока не выяснили её личность. Женщина-полицейский по имени Барбара Смит сжалилась над девчонкой и пристроила её горничной в дом своей сестры Мин – владелицы маленькой косметической фирмы, находящейся на грани полного упадка. Блисс оказалась честной и прилежной работницей, к тому же к восемнадцати годам она стала настоящей красавицей: темные волнистые волосы, огромные бирюзовые глаза, стройная фигура… Мин заметила это и решила попробовать Блисс в качестве модели для новой туши для ресниц. Очень скоро крошка Блисс стала красоваться на страницах третьесортных журналов, рекламирую то тушь, то помаду, от которых слезились глаза и трескались губы. Однажды к Мин пришел мужчина лет сорока в солидном костюме, с галстуком от Армани и часами от Тиссо. Он заявил, что хочет купить фирму и предложил до неприличия высокую цену. Мин быстро оформила договор купли-продажи, правда, с одним условием – чтобы остались некоторые служащие, а в их числе и Блисс. Потом Мин благополучно уехала в Техас, где купила ранчо и занялась разводом лошадей. И Блисс снова осталась одна… Но ненадолго. Новый хозяин – Майкл Бэкстер – с первого взгляда влюбился в миниатюрную брюнетку, которая, к тому же обладала отличными мозгами и прекрасным чувством юмора. Ему казалось, что рядом с ней он молодел лет на двадцать и после нескольких походов в ресторан и ночных прогулок, никогда не бывший женатым владелец нескольких косметических фирм сделал Блисс предложение руки и сердца. Самой Блисс симпатичный тридцативосьмилетний шатен с добрыми карими глазами поначалу казался просто шансом жить нормальной жизнью, но после двух месяцев супружества она поняла, что это тот мужчина, с которым ей хочется провести всю оставшуюся жизнь. Никогда прежде не была она так счастлива. Продолжая работать теперь уже в фирме мужа, Блисс постигала тайны управления предприятиями, работы с персоналом и ведения конкурентной борьбы. Молодая семья уже подумывала завести ребёнка, когда случилось непоправимое. Блисс была дома, готовясь преподнести мужу замечательную новость – она была на втором месяце беременности, когда тревожно зазвонил телефон. Следующие мгновения были самыми ужасными в её жизни: незнакомый голос сказал, что Майкл погиб в автокатастрофе, тело обгорело почти до неузнаваемости… Блисс потеряла сознание, а когда очнулась в больнице, ребёнка уже не было. Слова врача прозвучали как приговор: «Вы больше не сможете иметь детей, миссис Бэкстер…».
Через две недели Блисс вернулась в свой пустой дом и впала в глубокую депрессию. Но то, что случилось потом, заставило её взять себя в руки: поскольку у Майкла, кроме неё, не было никаких родственников, она автоматически становилась наследницей всего, чем владел её муж. В результате двадцатидвухлетняя вдова стала хозяйкой четырех процветающих предприятий, из которых впоследствии сумела сделать одну большую приносящую прибыль корпорацию, бренд которой считается одной из самых известных торговых марок Америки.
К тому же Блисс наконец отважилась съездить туда, откуда она так стремительно сбежала – домой. Оказалось, что отчим сгинул в пьяной драке, мать окончательно сошла с ума, а сестра Гвен работает официанткой в баре. Блисс определила мать в хороший интернат для душевнобольных, а Гвен увезла в Нью-Йорк, где поселила её в своей квартире. Затем устроила сестру на работу в один из филиалов корпорации, и жизнь вроде бы наладилась. Но после Рождества у Гвен обнаружили ВИЧ и через полгода она тихо угасла, умерла на руках у Блисс. СПИД ей «подарил» бывший бой-френд, который исчез в неизвестном направлении, когда Гвен ещё жила с матерью. Болезнь была тяжёлой, как физически, так и морально, и Блисс с ума сходила от отчаяния и бессилия. Бороться за жизнь Гвен прекратила, когда потеряла зрение и перестала ходить, а через месяц дождливым осенним утром смотрела на Блисс уже с мраморной плиты… Но беда, как известно, не приходит одна. Узнав о смерти младшей дочери, мать покончила с собой, удавившись телефонным проводом.
Вот так к двадцати четырем годам Блисс осталась совершенно одна. Год спустя она познакомилась с Беном Рейнолдсом, сыном известного режиссёра. Ей казалось, что его природная мягкость, нежность и доброта вкупе с умом и мужской привлекательностью – это то, что восполнит пустоту в душе и сделает её счастливой… Но за месяц до свадьбы Бен переспал с секретаршей будущей жены, причём в её собственном кабинете!
Теперь, в свои двадцать пять, Блисс умная, красивая, успешная, но очень одинокая женщина.