Дорога.

…Ночью, когда невозможно спать от боли в руках, надорванных за день на поле, я сажусь к окну и смотрю на эту дорогу.
На ней мы впервые встретились с тобой. Разгорячённая, радостная я бежала домой из клуба. Все девчонки оставались там, а меня мама попросила вернуться немного пораньше, она что-то планировала на утро. У забора на повороте я за что-то зацепилась носком туфли, и с размаху грохнулась бы на землю, если бы ты, карауливший там кого-то из своих подруг, не подхватил бы меня…
На этой дороге мы впервые поцеловались. Под старой рябиной. Которую этой зимой кто-то срубил…
На этой дороге, вон там, у озерца ты сказал мне, что любишь. Я несколько секунд молча на тебя смотрела, а потом с криком: «Лёшкаа!!» – повисла у тебя на шее.
…
По этой дороге ты уходил на фронт. Я, захлёбываясь слезами, жадно смотрела тебе вслед, запоминая тебя, возможно, на годы и кричала: «Я жду тебя, слышишь? Я жду тебя!!»

…Укутавшись в шаль, я с утра смотрю в окно. А уже закат. Ты не любил закаты, говорил, что они тоскливые. А я наоборот – любила. Потому что знала: если сейчас закат, значит скоро обязательно будет рассвет.

…
Третьего дня я встретила на улице почтальоншу. Почему-то побледнев, она сказала мне: «Крепись, Катерина», – и отдала какой-то измятый бланк.
Я стояла на осеннем ветру и смотрела на твою фамилию, написанную незнакомым почерком, но до каждой буковки такую родную. И на слово «погиб».
…

Дорога в сумерках вилась пыльной лентой. Редкие, чахлые кусты по её краям вздрагивали, может, от резких порывов того позавчерашнего ветра, а может от автоматных очередей, прошивающих воздух за тысячи километров отсюда.
Я смотрела на неё. Как час, как неделю, как год назад.
«Сегодня в результате долгих и кровопролитных боёв советские войска оставили…»
В дальней комнате тихо плакала мама. Час назад принесли похоронку на отца. Точно такую же безликую справку с печатью, какая лежала сейчас в кармане моего платья.
Дорога… Дорога, по которой…
Я жду тебя, слышишь, я так тебя жду! Не уходи!! Пожалуйста, не уходи…
…
Вернись…