Когда тебя нет.
«Ma cherie, моё сердце опять неспокойно. Ты далеко, а я слушаю звук тамтамов».
Вот они, мои чувства, когда тебя нет.
Кто-то когда-то сказал мне: любовь, это когда ты готов бросить ради человека любимое дело, ведь отдать жизнь слишком просто. А потом добавил: только любящий человек тебя никогда об этом не попросит. Это было так давно. Я не знаю, правда ли это. Знаю одно, когда тебя нет, толпы беспокойных слонов начинают бродить по моей душе и звук тамтамов не смолкает ни на минуту...
Ты назови это как хочешь, но когда ты уходишь, весь мир становится другим. И ничего нет. Есть только пепельница с сигаретным окурком, но даже он потух и не разворачивается дымкой. Есть пустая кровать без тебя, на которой я не могу спать одна. Есть засохшие цветы, которые смотрят на меня с укором, и пустое кресло, в котором я вижу тебя. С упавшей на грустные глаза чёлкой. Таким, каким я вижу тебя в моих беспокойных снах...
Пусть весь мир улетает в тартарары, пока тебя нет. Я буду ждать. Покачиваясь из стороны в сторону в такт тамтамам, я буду заниматься любимым делом, которое ты не просишь меня бросить, но я буду тебя ждать. Под звук тамтамов. Под звук, заставляющий слонов бродить в моем сердце.
Ожидание без начала и конца. Оно вечно. И нет ничего хуже и ничего лучше него, когда я могу строить в надежде свой хрупкий мир.
Назови это как хочешь, только помоги мне избавится от них, бродящих в моей душе…
ВВ
Вот они, мои чувства, когда тебя нет.
Кто-то когда-то сказал мне: любовь, это когда ты готов бросить ради человека любимое дело, ведь отдать жизнь слишком просто. А потом добавил: только любящий человек тебя никогда об этом не попросит. Это было так давно. Я не знаю, правда ли это. Знаю одно, когда тебя нет, толпы беспокойных слонов начинают бродить по моей душе и звук тамтамов не смолкает ни на минуту...
Ты назови это как хочешь, но когда ты уходишь, весь мир становится другим. И ничего нет. Есть только пепельница с сигаретным окурком, но даже он потух и не разворачивается дымкой. Есть пустая кровать без тебя, на которой я не могу спать одна. Есть засохшие цветы, которые смотрят на меня с укором, и пустое кресло, в котором я вижу тебя. С упавшей на грустные глаза чёлкой. Таким, каким я вижу тебя в моих беспокойных снах...
Пусть весь мир улетает в тартарары, пока тебя нет. Я буду ждать. Покачиваясь из стороны в сторону в такт тамтамам, я буду заниматься любимым делом, которое ты не просишь меня бросить, но я буду тебя ждать. Под звук тамтамов. Под звук, заставляющий слонов бродить в моем сердце.
Ожидание без начала и конца. Оно вечно. И нет ничего хуже и ничего лучше него, когда я могу строить в надежде свой хрупкий мир.
Назови это как хочешь, только помоги мне избавится от них, бродящих в моей душе…
ВВ
15 июля 2008
мне нравится
Смотри ещё:
Баден-Баден
Была 29 января 2011
О тебе.
Замедляясь, плывут дома за окном. Пятиэтажки сменяются высотками, и снова пятиэтажками… Деревья – яркими рекламными щитами и наоборот.
Чем ближе к твоему дому - тем медленнее давлю на педаль газа . А сердце – всё быстрее набирает темп.
Паркуюсь.
Пора выходить.
Морозный ветер в лицо. Взгляд зацепился за знакомую фигуру. По телу прокатилась волна жара. Сердце забилось в голове набатом.
Черная спортивная куртка, руки в карманах джинсов.
Сергей.
Сережка.
Сереженька…
Его взгляд останавливается на моем лице.
Подошел. Остановился напротив, улыбнулся. В чёрных чуть раскосых глазах – то ли печаль, то ли радость…
- Привет.
Я шагнула навстречу, обняла его, ткнулась холодным носом в шею, пахнущую лосьоном после бритья. Сильные руки сомкнулись за моей спиной. Сумка с глухим стуком упала наземь.
Молчание…иногда оно значительнее слов. Слова ограничены, молчание – всеобъемлюще.
- Идём.
Я покорно ухватилась за его руку. У него всегда тёплые руки, даже без перчаток. Заметенные снегом улицы, тёмные силуэты деревьев на фоне длинных пятиэтажек. Ноги разъезжаются на высоких каблуках, но Сергей держит крепко. И никуда не ускользает, как в беспокойных, болезненно-ярких снах.
Маленькая тесная прихожая обычной хрущевки. Поцелуй и – падение в объятия забвения.
Коньяк, лимон и пирожное тирамису… Смятая постель. Сережка мечтательно улыбается. И мое сердце наполнено щемящей тоской. Я думаю о нем.
Самый лучший – только это слово может охарактеризовать его более-менее достоверно.
- А давай убежим? – шепчет он, глядя в потолок.
Я молчу, прижавшись щекой к его груди, слушаю ритмичное биение его сердца. Почему он сказал это сейчас? Почему не тогда, когда я, очертя голову, готова была броситься в омут?
Разве так ведут себя те, кто заинтересован? И это его «давай убежим» - не очередной ли каприз?
*** ***
Автомобиль, снятый с передачи медленно покатился вниз по улице…Прижавшись лбом к стеклу, я провожаю взглядом отдаляющуюся фигурку, сиротливо стоящую на балконе второго этажа. Фигурка неподвижна. Темно-синяя спортивная кофта, руки в карманах джинсов.
Сереженька.
Сережка.
Сергей.
Чем дальше он, тем острее, мучительнее чувство утраты. С каждой минутой оно ширится, растёт как снежный ком.
Там, за несколько десятков километров – уверенный в себе, обеспеченный, взрослый мужчина. Скоро мы поженимся.
Зябкими осенними вечерами я буду вспоминать тебя, Сережка. Буду вспоминать, как любила смотреть на город из твоего окна, и как уплывала земля из под наших ног. Буду вздыхать, что не убежала с тобой. Вздыхать, но – не более. Потому что ты – мечта. А мечты имеют странное свойство умирать, воплощаясь...
Посвящаю Сергею.
