* * *

Если ты тварь, то научи тебя ненавидеть,
Если ты кайф, то помоги к тебе не привыкать. (с)


Июль.
Август.
Сентябрь.
Октябрь.
Ноябрь.
Декабрь.

Свернуться в клубочек и, тихо сопя, лежать на холодном полу, в ожидании, когда кто-то постучит снизу. Дни проходили, месяцы пролетали, а я все лежала без движений, почти не дыша. Иногда по бледной, почти прозрачной коже пробегали соленые слезы, пустые глаза в никуда, в пустоту и темноту, в вечную тишину всех телефонов, ась, скайпов, агентов.
Я просто одна.
Закрывать глаза, погружаться в очередной ночной кошмар, который по просьбе сатаны повторяется и днем.
А знаешь, я почти уже ненавижу тебя… еще чуть-чуть, совсем крошечный шаг и моя ненависть запылает ярким пламенем обжигающего огня внутри меня.
Опять кричу во сне, просыпаюсь в холодном поту, сердце не стучит уже, в груди все болит, задыхаюсь, кусаю руки, отрываю куски плоти и опять лежу вся в крови и тихо, так тихо рычу.
Больше нет слез. Есть только стон, крик, срывающий мой голос.
Ты никогда не смотришь мне в глаза, они молят тебя, останься со мной, не уходи, не оставляй.
Сесть на корточки поджать ноги, обняв обеими руками и сидеть, покачиваясь вперед назад, вперед назад.
Привет! Я просто сумасшедшая, а так все в порядке!
Вокруг пустота и серость, из раковины рядом капает вода, металл покрылся ржавчиной, по деревянному полу гуляет зимний ветер, иногда влетают снежинки, тая, оставляют крохотные лужицы, они плачут за меня.
У меня просто нет сил, пошевелиться, открыть тяжелые веки, у меня даже нет сил дышать.

В какой-то неопределенный момент, я резко открою глаза, они будут безумно большими, и нереально сияющими. Во тьме будут гореть как зеленые фонарики, буду ползать в темноте, в поисках чего-нибудь острого, если кто-то увидит со стороны, у него пересохнет в горле, а на лице будет страх.
Я буду ползать, стирая кожу на коленках, загоняя занозы под кожу на руках, глаза будут бешено бегать, в поисках нужной вещи.
В темноте блеснет острое лезвие ножа.
Не отбирайте его у меня, со мной все хорошо, я просто сошла с ума!

Буду прятать руки, чтоб никто не видел, исписанное кровью тело.
Дрожащими пальцами выцарапанные твои имена, которые так неуклюже покроют мою бледную кожу.
Никто не поймет, что это ничто, по сравнению с разорванным сердцем в клочья, которое трепещется в мусорном ведре около ржавой раковины.
Зажжется свет, и все стены будут расписаны нашими фразами, именами, стихами, песнями. Черная краска вперемешку с алой кровью, гармонично украсит маленькую комнатку. Я оглянусь вокруг и ели сдержу рвотный рефлекс.
С ревом кинусь на стены, буду когтями все сдирать, а потом сползу вниз. Рев сорвется на крик вместе со слезами, я буду кулаками бить стену, разбивая хрупкие косточки, драть глотку ором, до тех пор, пока не начнется крик воздухом.

Неожиданно заскрипят деревянные половицы, присядешь напротив меня, возьмешь холодные, окровавленные руки. Тебе захочется ударить, сорвать злость, сдержать крик, сдержать слезы, ты просто схватишь меня в свои руки, прижмешь к груди и не услышишь ритмичного стука сердца.
-Возьми его, оно там. – почти неслышным шепотом, я покажу тебе на черное ведро у раковины.
Теперь ты ненавидишь себя!
Да смотри, это все ты, но жалеть меня не надо, просто открой эту запертую клетку и выпусти меня. Я больше не хочу тебя любить….
-Ты когда-нибудь простишь меня?

Я опущу усталые ресницы и промолчу, ты и так все знаешь…