-Это тебя не касается. Раздевайся...
Она обнимала его, пытаясь прильнуть губами к его губам, но он положил ей на губы пальцы и, мягко оттолкнув, сказал:
-Я целуюсь только с женщинами, которых люблю.
-А меня ты не любишь?
-Нет.
-А кого ты любишь?
-Это тебя не касается. Раздевайся...
-Я целуюсь только с женщинами, которых люблю.
-А меня ты не любишь?
-Нет.
-А кого ты любишь?
-Это тебя не касается. Раздевайся...
влипла по уши
Ей бы не спину перед ним раздевать - душу.
Так падать быстрее и слаще, так плакать тише и незаметнее.
Да и следов не останется - ни синяков, ни царапин, ни поцелуев нежных.
Ей бы не волосы перед ним распускать - себя саму.
Пить абсент по ночам, жаться бедрами к незнакомым мужчинам,
не отвечать на звонки, доводить его до оргазма и до неконтролируемой ревности.
Ей бы не обнаженные стопы ему показывать - натуру свою лживую,
характер свой вспыльчивый, нежность нерастраченную,
страх на самом дне похороненый да хрупкость фарфоровую - не урони только.
Ей бы не липами за окном любоваться, просыпаясь на его груди,
- и так ясно, что влипла по уши
Так падать быстрее и слаще, так плакать тише и незаметнее.
Да и следов не останется - ни синяков, ни царапин, ни поцелуев нежных.
Ей бы не волосы перед ним распускать - себя саму.
Пить абсент по ночам, жаться бедрами к незнакомым мужчинам,
не отвечать на звонки, доводить его до оргазма и до неконтролируемой ревности.
Ей бы не обнаженные стопы ему показывать - натуру свою лживую,
характер свой вспыльчивый, нежность нерастраченную,
страх на самом дне похороненый да хрупкость фарфоровую - не урони только.
Ей бы не липами за окном любоваться, просыпаясь на его груди,
- и так ясно, что влипла по уши
ты счастлив и точка.
многие думают, что человек счастлив, когда он постоянно улыбается, смеется, да и вообще самый-самый радостный.
а вот и нет.
счастье - это когда все по-тихому.
когда ты просто глупо улыбаешься,
без никому ненужных лишних эмоций радости.
да и вообще когда ты по-настоящему счастлив,
никто кроме тебя этого не заметит.
потому что тебе нахрен не нужно чужое мнение.
ты счастлив и точка.(с)
а вот и нет.
счастье - это когда все по-тихому.
когда ты просто глупо улыбаешься,
без никому ненужных лишних эмоций радости.
да и вообще когда ты по-настоящему счастлив,
никто кроме тебя этого не заметит.
потому что тебе нахрен не нужно чужое мнение.
ты счастлив и точка.(с)
Было так больно…и…и…так хотелось послать тебя куда подальше…
Тебе вредно курить [сигареты], а мне вредно курить [тебя].
Ты хуже никотина.
Тот убивает с улыбкой, а ты - со слезами.
Тебе вредно курить [сигареты], а мне вредно курить [тебя].
Ты хуже никотина.
Тот убивает с улыбкой, а ты - со слезами.
видишь, небо, он — мой.
а у него улыбка, словно 220 по оголенным проводам. и я специально отвожу глаза на рваное небо, чтобы не видеть как он улыбается…
чтобы не видеть как он прожигает меня своими глазами. у него огонь в глазах.
а я хочу гореть под ним. чтобы градусники рвало ртутью. мы бы умерли, да?
его руки шепчут нежность. и я задыхаюсь от этих пальцев. они пронизывают меня…
и я содрагаюсь в его обьятьях. не кричу.
ты ловил мой взгляд и улыбался. я таяла.
я хотела бы пропитать тебя своим запахом чтобы стоять, держать тебя за руку.
и кричать : видишь, небо, он — мой.
чтобы не видеть как он прожигает меня своими глазами. у него огонь в глазах.
а я хочу гореть под ним. чтобы градусники рвало ртутью. мы бы умерли, да?
его руки шепчут нежность. и я задыхаюсь от этих пальцев. они пронизывают меня…
и я содрагаюсь в его обьятьях. не кричу.
ты ловил мой взгляд и улыбался. я таяла.
я хотела бы пропитать тебя своим запахом чтобы стоять, держать тебя за руку.
и кричать : видишь, небо, он — мой.
Сказки исчезли.
Иногда хотелось уйти. Уйти резко, странно и без объяснения причин, прикрываясь лишь жалким:
«Я устала».
Иногда порывалась сказать ему что- то обидное, резкое, нестерпимо, жгуче мудрое, чтобы он наконец понял то, что я так тщетно пыталась до него донести.
Иногда хотелось курить, курить долго, беспомощно, обильно поливая фильтр больными, выстраданными слезами.
Иногда казалось, что я не чувствую боли, что она уходит куда – то глубоко внутрь, заставляя выдумывать равнодушие.
Иногда…
Не хотелось ни ругани, ни бесполезных выяснений отношений, ни глупых упреков, ни очередных ран на сердце. Хотелось просто – на раз – два – три – и в сказку.
Сказки исчезли.
«Я устала».
Иногда порывалась сказать ему что- то обидное, резкое, нестерпимо, жгуче мудрое, чтобы он наконец понял то, что я так тщетно пыталась до него донести.
Иногда хотелось курить, курить долго, беспомощно, обильно поливая фильтр больными, выстраданными слезами.
Иногда казалось, что я не чувствую боли, что она уходит куда – то глубоко внутрь, заставляя выдумывать равнодушие.
Иногда…
Не хотелось ни ругани, ни бесполезных выяснений отношений, ни глупых упреков, ни очередных ран на сердце. Хотелось просто – на раз – два – три – и в сказку.
Сказки исчезли.
Буду реветь, криветь, у тебя же ведь
Времени нет знакомить меня с азами.
Столько рыдать – давно уже под глазами
И на щеках лицо должно проржаветь.
Буду дружна, нежна, у тебя жена,
Детки, работа, мама, и экс-, и вице-,
Столько народу против одной девицы,
Даром что атлетически сложена.
Буду Макс Фрай, let’s try, Айшварья Рай,
Втиснулись в рай, по впискам, поддельным ксивам,
Если б еще ты не был таким красивым –
Но как-то очень, - ляг да и помирай.
Буду тверда, горда, у тебя всегда
Есть для меня не более получаса –
Те, у которых вздумало получаться,
Сделались неотложными, как еда:
- «Эй, беляши, горячие беляши» -
Просто не перестанешь об этом думать.
Просто пришла судьба и сказала – ну, мать,
Вот ты теперь поди-ка
Да попляши.
Времени нет знакомить меня с азами.
Столько рыдать – давно уже под глазами
И на щеках лицо должно проржаветь.
Буду дружна, нежна, у тебя жена,
Детки, работа, мама, и экс-, и вице-,
Столько народу против одной девицы,
Даром что атлетически сложена.
Буду Макс Фрай, let’s try, Айшварья Рай,
Втиснулись в рай, по впискам, поддельным ксивам,
Если б еще ты не был таким красивым –
Но как-то очень, - ляг да и помирай.
Буду тверда, горда, у тебя всегда
Есть для меня не более получаса –
Те, у которых вздумало получаться,
Сделались неотложными, как еда:
- «Эй, беляши, горячие беляши» -
Просто не перестанешь об этом думать.
Просто пришла судьба и сказала – ну, мать,
Вот ты теперь поди-ка
Да попляши.
мало ли кто
мало ли кто приезжает к тебе в ночи, стаскивает через голову кожуру,
доверяет тебе костяные зёрнышки, сок и мякоть
мало ли кто прогрызает камни и кирпичи, ходит под броней сквозь стужу или жару,
чтоб с тобой подыхать от неловкости, выть и плакать
мало ли кто лежит у тебя на локте, у подлеца,
и не может вымолвить ничего, и разводить слякоть
посреди постели, по обе стороны от лица
мало ли кто глядит на тебя, как будто кругом стрельба,
и считает секунды, и запоминает в оба:
ямку в углу улыбки, морщинку в начале лба,
татуировку, неброскую, словно проба
мало ли кто прошит тобою насквозь,
в ком ты ось,
холодное острие
мало ли кто пропорот любовью весь,
чтобы не жилось, -
через лёгкое, горло, нёбо,
и два года не знает, как сняться теперь с неё
мало ли кто умеет метать и рвать, складывать в обоймы слова,
да играть какие-то там спектакли
но когда приходит, ложится в твою кровать, то становится жив едва,
и тебя подмывает сбежать, не так ли
дождь шумит, словно закипающий чайник, поднимаясь с пятого этажа на шестой этаж
посиди с бессонным мало ли кем, когда силы его иссякли
ему будет что вспомнить, когда ты его предашь
доверяет тебе костяные зёрнышки, сок и мякоть
мало ли кто прогрызает камни и кирпичи, ходит под броней сквозь стужу или жару,
чтоб с тобой подыхать от неловкости, выть и плакать
мало ли кто лежит у тебя на локте, у подлеца,
и не может вымолвить ничего, и разводить слякоть
посреди постели, по обе стороны от лица
мало ли кто глядит на тебя, как будто кругом стрельба,
и считает секунды, и запоминает в оба:
ямку в углу улыбки, морщинку в начале лба,
татуировку, неброскую, словно проба
мало ли кто прошит тобою насквозь,
в ком ты ось,
холодное острие
мало ли кто пропорот любовью весь,
чтобы не жилось, -
через лёгкое, горло, нёбо,
и два года не знает, как сняться теперь с неё
мало ли кто умеет метать и рвать, складывать в обоймы слова,
да играть какие-то там спектакли
но когда приходит, ложится в твою кровать, то становится жив едва,
и тебя подмывает сбежать, не так ли
дождь шумит, словно закипающий чайник, поднимаясь с пятого этажа на шестой этаж
посиди с бессонным мало ли кем, когда силы его иссякли
ему будет что вспомнить, когда ты его предашь
ничего не жаль.
осень опять надевается с рукавов,
электризует волосы - ворот узок.
мальчик мой, я надеюсь, что ты здоров
и бережёшься слишком больших нагрузок.
мир кладёт тебе в книги душистых слов,
а в динамики - новых музык.
город после лета стоит худым,
зябким, как в семь утра после вечеринки.
ничего не движется, даже дым;
только птицы под небом плавают, как чаинки,
и прохожий смеется паром, уже седым.
у тебя были руки с затейливой картой вен,
жаркий смех и короткий шрамик на подбородке.
маяки смотрели на нас просительно, как сиротки,
море брызгалось, будто масло на сковородке,
пахло темными винами из таверн;
так осу, убив, держат в пальцах - "ужаль. ужаль".
так зареванными идут из кинотеатра.
так вступает осень - всегда с оркестра, как фрэнк синатра.
кто-то помнит нас вместе. ради такого кадра
ничего,
ничего,
ничего не жаль.
электризует волосы - ворот узок.
мальчик мой, я надеюсь, что ты здоров
и бережёшься слишком больших нагрузок.
мир кладёт тебе в книги душистых слов,
а в динамики - новых музык.
город после лета стоит худым,
зябким, как в семь утра после вечеринки.
ничего не движется, даже дым;
только птицы под небом плавают, как чаинки,
и прохожий смеется паром, уже седым.
у тебя были руки с затейливой картой вен,
жаркий смех и короткий шрамик на подбородке.
маяки смотрели на нас просительно, как сиротки,
море брызгалось, будто масло на сковородке,
пахло темными винами из таверн;
так осу, убив, держат в пальцах - "ужаль. ужаль".
так зареванными идут из кинотеатра.
так вступает осень - всегда с оркестра, как фрэнк синатра.
кто-то помнит нас вместе. ради такого кадра
ничего,
ничего,
ничего не жаль.
Ревет, и чуть дышит, и веки болезненно жмурит.........
Ревет, и чуть дышит, и веки болезненно жмурит,
Как будто от яркого света; так стиснула ручку дверную –
Костяшки на пальцах белеют; рука пахнет мокрой латунью.
И воду открыла, и рот зажимает ладонью,
Чтоб не было слышно на кухне.
Там сонная мама.
А старенькой маме совсем ни к чему волноваться.
Ревет, и не может, и злится, так это по-бабьи,
Так это дурацки и детски, и глупо, и непоправимо.
И комьями воздух глотает, гортанно клокочет
Слезами своими, как будто вот-вот захлебнется.
Кот кругло глядит на нее со стиральный машины,
Большой, умноглазый, печальный; и дергает ухом –
Снаружи-то рыжим, внутри – от клеща почерневшим.
Не то чтоб она не умела с собою справляться – да сдохли
Все предохранители; можно не плакать годами,
Но как-то случайно
Обнимут, погладят, губами коснутся макушки –
И вылетишь пулей,
И будешь рыдать всю дорогу до дома, как дура,
И тушью испачкаешь куртку,
Как будто штрихкодом.
Так рвет трубопровод.
Истерику не перекроешь, как вентилем воду.
На улице кашляет дядька.
И едет машина,
По камешкам чуть шелестя – так волна отбегает.
И из фонаря выливается свет, как из душа.
Зимой из него по чуть-чуть вытекают снежинки.
Она закусила кулак, чтобы не было громко.
И правда негромко.
Чего она плачет? Черт знает – вернулась с работы,
Оставила сумку в прихожей, поставила чайник.
- Ты ужинать будешь? – Не буду. – Пошла умываться,
А только зашла, только дверь за собой затворила –
Так губы свело,
И внутри всю скрутило, как будто
Белье выжимают.
И едет по стенке, и на пол садится, и рот зажимает ладонью,
И воздухом давится будто бы чадом табачным.
Но вроде легчает. И ноздри опухли, и веки,
Так, словно избили; глядит на себя и кривится.
Еще не прошло – но уже не срывает плотины.
Она себя слушает. Ставит и ждет. Проверяет.
Так ногу заносят на лед молодой, неокрепший,
И он под подошвой пружинит.
Выходит из ванной, и шлепает тапками в кухню,
Настойчиво топит на дне своей чашки пакетик
Имбирного чаю. Внутри нежило и спокойно,
Как после цунами.
У мамы глаза словно бездны – и все проницают.
- Я очень устала. – Я вижу. Достать шоколадку?..
А вечер просунулся в щелку оконную, дует
Осенней прохладой, сложив по-утиному губы.
Две женщины молча пьют чай на полуночной кухне,
Ломают себе по кирпичику от шоколадки,
Хрустя серебристой фольгою.
(с)
Как будто от яркого света; так стиснула ручку дверную –
Костяшки на пальцах белеют; рука пахнет мокрой латунью.
И воду открыла, и рот зажимает ладонью,
Чтоб не было слышно на кухне.
Там сонная мама.
А старенькой маме совсем ни к чему волноваться.
Ревет, и не может, и злится, так это по-бабьи,
Так это дурацки и детски, и глупо, и непоправимо.
И комьями воздух глотает, гортанно клокочет
Слезами своими, как будто вот-вот захлебнется.
Кот кругло глядит на нее со стиральный машины,
Большой, умноглазый, печальный; и дергает ухом –
Снаружи-то рыжим, внутри – от клеща почерневшим.
Не то чтоб она не умела с собою справляться – да сдохли
Все предохранители; можно не плакать годами,
Но как-то случайно
Обнимут, погладят, губами коснутся макушки –
И вылетишь пулей,
И будешь рыдать всю дорогу до дома, как дура,
И тушью испачкаешь куртку,
Как будто штрихкодом.
Так рвет трубопровод.
Истерику не перекроешь, как вентилем воду.
На улице кашляет дядька.
И едет машина,
По камешкам чуть шелестя – так волна отбегает.
И из фонаря выливается свет, как из душа.
Зимой из него по чуть-чуть вытекают снежинки.
Она закусила кулак, чтобы не было громко.
И правда негромко.
Чего она плачет? Черт знает – вернулась с работы,
Оставила сумку в прихожей, поставила чайник.
- Ты ужинать будешь? – Не буду. – Пошла умываться,
А только зашла, только дверь за собой затворила –
Так губы свело,
И внутри всю скрутило, как будто
Белье выжимают.
И едет по стенке, и на пол садится, и рот зажимает ладонью,
И воздухом давится будто бы чадом табачным.
Но вроде легчает. И ноздри опухли, и веки,
Так, словно избили; глядит на себя и кривится.
Еще не прошло – но уже не срывает плотины.
Она себя слушает. Ставит и ждет. Проверяет.
Так ногу заносят на лед молодой, неокрепший,
И он под подошвой пружинит.
Выходит из ванной, и шлепает тапками в кухню,
Настойчиво топит на дне своей чашки пакетик
Имбирного чаю. Внутри нежило и спокойно,
Как после цунами.
У мамы глаза словно бездны – и все проницают.
- Я очень устала. – Я вижу. Достать шоколадку?..
А вечер просунулся в щелку оконную, дует
Осенней прохладой, сложив по-утиному губы.
Две женщины молча пьют чай на полуночной кухне,
Ломают себе по кирпичику от шоколадки,
Хрустя серебристой фольгою.
(с)
от прикосновений тела станут затисканней...
тихо, девочка, мысли надо гладко причёсывать.
будешь его целовать – думай о прошлом:
о том, как ты маялась с длинными косами,
и как с короткими волосами стало пошло.
о том, какие у него руки забавно сильные.
о том, какие у него губы прикольно вкусные.
он, наверное, кушал яблоки молодильные,
иначе с чего бы его глазам быть грустными.
тихо, девочка, руки следует спрятать за спину.
и никогда не трогай без разрешения.
от прикосновений тела станут затисканней,
как будто после кораблекрушения.
просто стой и любуйся на него, милая.
он красивый и грустный, с чего бы ему иначе.
и хотя у него руки забавно сильные,
и хотя у него глаза никогда не плачут –
ты его не трогай, так будет правильней.
дыши глубже, с ним рядом всё слаще воздух.
в вас, видишь, разное совсем вплавили.
в тебя – золото, в него – звёзды.
(с)
будешь его целовать – думай о прошлом:
о том, как ты маялась с длинными косами,
и как с короткими волосами стало пошло.
о том, какие у него руки забавно сильные.
о том, какие у него губы прикольно вкусные.
он, наверное, кушал яблоки молодильные,
иначе с чего бы его глазам быть грустными.
тихо, девочка, руки следует спрятать за спину.
и никогда не трогай без разрешения.
от прикосновений тела станут затисканней,
как будто после кораблекрушения.
просто стой и любуйся на него, милая.
он красивый и грустный, с чего бы ему иначе.
и хотя у него руки забавно сильные,
и хотя у него глаза никогда не плачут –
ты его не трогай, так будет правильней.
дыши глубже, с ним рядом всё слаще воздух.
в вас, видишь, разное совсем вплавили.
в тебя – золото, в него – звёзды.
(с)
Заткнись, сука. Сердце. Слышишь!?
Полоскать горло едким натром,
Запивать водку сладким бензином.
Умножать все проблемы на три,
Лгать себе: «Нет, не любила».
Разрывать это сердце в клочья,
О куски тушить сигареты.
Каждый миг беспомощной ночи,
Замечать: он раздет, ты одета.
И шипит предательски сердце,
Оно ещё рвется и дышит,
Кричит: «Неправда! Любила!»
«-Заткнись, сука. Сердце. Слышишь!?»
Запивать водку сладким бензином.
Умножать все проблемы на три,
Лгать себе: «Нет, не любила».
Разрывать это сердце в клочья,
О куски тушить сигареты.
Каждый миг беспомощной ночи,
Замечать: он раздет, ты одета.
И шипит предательски сердце,
Оно ещё рвется и дышит,
Кричит: «Неправда! Любила!»
«-Заткнись, сука. Сердце. Слышишь!?»
Каково это
"Каково это - знать, что ты чей-то нательный шрам,
Сгусток памяти, вызывающий столько драм?
Против воли поставленное клеймо или метка.
Эпицентр любого взрыва - один твой взгляд.
Расскажи, тебе это льстит? Ты этому рад?
По ночам ты спокойно спишь? Просыпаешься редко?
Расскажи, как она называет тебя? Целует в плечо?
Что ты чувствуешь в этот момент? Становится ли горячо?"
Сгусток памяти, вызывающий столько драм?
Против воли поставленное клеймо или метка.
Эпицентр любого взрыва - один твой взгляд.
Расскажи, тебе это льстит? Ты этому рад?
По ночам ты спокойно спишь? Просыпаешься редко?
Расскажи, как она называет тебя? Целует в плечо?
Что ты чувствуешь в этот момент? Становится ли горячо?"
я ищу тебя...
Я ищу тебя в городе! Пытаюсь уловить твой запах, запах твоего тела! Внюхиваюсь во встречные потоки ветра! Я ищу твою спину в толпе. Хочу почувствовать лопатками твой взгляд. Окажись рядом со мной на расстоянии вытянутой руки. Или может быть пусть я буду даже незамеченной и проскользить бесшумно мимо, но мне бы хватило и этого. Так хочется запустить свои руки в твои волосы и почувствовать тепло подушечками пальцев! Твои волосы жесткие, но пахли пушистой сладкой ватой. Сердце вот, вот оборвется. Оно у меня наполнено тобой, как переспелое яблоко наполнено соком. И от тяжести сорвется вниз. Вот бы ты оказался в тот миг рядом и поймал его и не дал разбиться о твердую землю.
лишь иногда
в жизни случается смена декораций. время от времени. от случая к случаю.
меняются вкус, стиль, алкоголь, мужчина рядом, отношения с мамой и композиции в фото.
меняешься ты. другая высота каблука, иной цвет волос, иной взгляд.
с возрастом исчезает максимализм. ты не кричишь о вечной любви и ненависти, не заявляешь на весь мир о том, что никогда не простишь измену. не доказываешь до хрипоты о своем отрицательном отношении к абортам. не хлопаешь дверью, разругавшись вдребезги с матерью, и не уходишь ночевать к подруге.
а иногда так хотелось бы влюбляться с первого взгляда, устраивать девичники и верить в женскую дружбу, подписывать открытки, отпрашиваться погулять подольше и 97 снимков за один вечер. обнимать со спины, визжать от счастья и "тонуть в васильковых глазах".
лишь иногда. вечерами за чашкой фруктового чая на террасе. когда ты снова смотришь сквозь собеседника и пытаешься понять, когда мы умудрились стать настолько ненастоящими...
меняются вкус, стиль, алкоголь, мужчина рядом, отношения с мамой и композиции в фото.
меняешься ты. другая высота каблука, иной цвет волос, иной взгляд.
с возрастом исчезает максимализм. ты не кричишь о вечной любви и ненависти, не заявляешь на весь мир о том, что никогда не простишь измену. не доказываешь до хрипоты о своем отрицательном отношении к абортам. не хлопаешь дверью, разругавшись вдребезги с матерью, и не уходишь ночевать к подруге.
а иногда так хотелось бы влюбляться с первого взгляда, устраивать девичники и верить в женскую дружбу, подписывать открытки, отпрашиваться погулять подольше и 97 снимков за один вечер. обнимать со спины, визжать от счастья и "тонуть в васильковых глазах".
лишь иногда. вечерами за чашкой фруктового чая на террасе. когда ты снова смотришь сквозь собеседника и пытаешься понять, когда мы умудрились стать настолько ненастоящими...
Ты мне нужен.
Каждое утро мое зеркало в ванной запотевает, когда я принимаю душ, и на стекле появляется "ты мне нужен", которое у меня не хватает сил стереть.
Я выключаю воду, отдергиваю занавеску с белыми цветами, ступаю мокрыми ногами на мохнатый коврик, тут же замерзаю, по телу пробегают мурашки, я разгоняю их полотенцем.
Натягиваю футболку, она липнет к телу, убираю волосы с лица, поворачиваюсь и вздрагиваю - каждый раз.
Ты мне нужен.
Надо же было так врать.
Я выключаю воду, отдергиваю занавеску с белыми цветами, ступаю мокрыми ногами на мохнатый коврик, тут же замерзаю, по телу пробегают мурашки, я разгоняю их полотенцем.
Натягиваю футболку, она липнет к телу, убираю волосы с лица, поворачиваюсь и вздрагиваю - каждый раз.
Ты мне нужен.
Надо же было так врать.
18 июля 2010
Оставить отзыв (1) мне нравится
оценили: я как холостяк,только девушкаКусочек Безумияи 1 гость.
какой идиотский и перенасыщенный пафосом текст
заебали влюбляться, уходить, забывать, прощать, возвращаться.
заебали звонить посреди ночи, писать милые и сладкие смс и вспоминать о том что было. проходит совсем немного времени. потом больше. потом к примеру год. а потом проходит два, три. у вас новые романы, старые диваны. и все также не близки. ну иногда натыкаешь на онлайн. ну да и черт с тобой. иногда вспоминаешь одни билеты в кинотеатр, письма, написанные на уроках и аккуратно сложенные в дневник, общие фотографии. может еще что-то. и больше не мелькает в разговорах, и все как-то быстро забывается. ну теперь быстро. а тогда было долго. слишком долго. да?
забываются и смс, и темы разговоров. и руки забываются, и голоса.
я смотрю на людей как они собственноручно гробят свое счастье. своей ревностью, глупостью, гордостью. и так до бесконечности. как убивается любовь. эгоизмом в конце концов. или нежеланием мириться или звонить первым. а потом ты обо все это расшибаешься вопросом "твою мать, а что было не так?" когда первой идешь мириться, ебашишь телефоны в стену и прочее прочее. когда ждешь звонка или привет в этой ебучей электронной сети.
а потом спустя месяцы, просыпаешься среди ночи, когда снятся знакомые руки. с какого момента?
в любви нет правил. их не должно существовать. вместо ударов - поцелуи.
и ты подставляешься под каждый удар, дура, с нежностью.
чтобы потом думать "а что было не так?"
и ждешь. до бесконечности ждешь. ждешь звонков, писем или еще чего-нибудь.
вот они твои правила.
не_такие как у всех.
какой идиотский и перенасыщенный пафосом текст.
заебали звонить посреди ночи, писать милые и сладкие смс и вспоминать о том что было. проходит совсем немного времени. потом больше. потом к примеру год. а потом проходит два, три. у вас новые романы, старые диваны. и все также не близки. ну иногда натыкаешь на онлайн. ну да и черт с тобой. иногда вспоминаешь одни билеты в кинотеатр, письма, написанные на уроках и аккуратно сложенные в дневник, общие фотографии. может еще что-то. и больше не мелькает в разговорах, и все как-то быстро забывается. ну теперь быстро. а тогда было долго. слишком долго. да?
забываются и смс, и темы разговоров. и руки забываются, и голоса.
я смотрю на людей как они собственноручно гробят свое счастье. своей ревностью, глупостью, гордостью. и так до бесконечности. как убивается любовь. эгоизмом в конце концов. или нежеланием мириться или звонить первым. а потом ты обо все это расшибаешься вопросом "твою мать, а что было не так?" когда первой идешь мириться, ебашишь телефоны в стену и прочее прочее. когда ждешь звонка или привет в этой ебучей электронной сети.
а потом спустя месяцы, просыпаешься среди ночи, когда снятся знакомые руки. с какого момента?
в любви нет правил. их не должно существовать. вместо ударов - поцелуи.
и ты подставляешься под каждый удар, дура, с нежностью.
чтобы потом думать "а что было не так?"
и ждешь. до бесконечности ждешь. ждешь звонков, писем или еще чего-нибудь.
вот они твои правила.
не_такие как у всех.
какой идиотский и перенасыщенный пафосом текст.
Меня любят толстые юноши около сорока,
У которых пуста постель и весьма тяжела рука,
Или бледные мальчики от тридцати пяти,
Заплутавшие, издержавшиеся в пути:
Бывшие жены глядят у них с безымянных,
На шеях у них висят.
Ну или вовсе смешные дядьки под пятьдесят.
Я люблю парня, которому двадцать, максимум двадцать три.
Наглеца у него снаружи и сладкая мгла внутри;
Он не успел обрести той женщины, что читалась бы по руке,
И никто не висит у него на шее,
ну кроме крестика на шнурке.
Этот крестик мне бьется в скулу, когда он сверху, и мелко крутится на лету.
Он смеется
и зажимает его во рту.
(c)
У которых пуста постель и весьма тяжела рука,
Или бледные мальчики от тридцати пяти,
Заплутавшие, издержавшиеся в пути:
Бывшие жены глядят у них с безымянных,
На шеях у них висят.
Ну или вовсе смешные дядьки под пятьдесят.
Я люблю парня, которому двадцать, максимум двадцать три.
Наглеца у него снаружи и сладкая мгла внутри;
Он не успел обрести той женщины, что читалась бы по руке,
И никто не висит у него на шее,
ну кроме крестика на шнурке.
Этот крестик мне бьется в скулу, когда он сверху, и мелко крутится на лету.
Он смеется
и зажимает его во рту.
(c)
вдребезги - стон - о стены
вдребезги - стон - о стены
комнаты
я попрошу прощения
шёпотом
и тебя - покрывалом волос
укутаю
ощущая, как протекают насквозь
минуты
я останусь - в кожу вотрусь
запахом
не ищи меня, я сама вернусь
к тебе
завтра
белою птицей - прильну - согрей -
на груди -
пусти!
как же ты живёшь в этой своей
непобедимости?
и в какую гору тебе катить камень-
гордость?
но ты откликаешься
на мой
голос
и я становлюсь опять
сильною
обнимая тебя
крыльями
комнаты
я попрошу прощения
шёпотом
и тебя - покрывалом волос
укутаю
ощущая, как протекают насквозь
минуты
я останусь - в кожу вотрусь
запахом
не ищи меня, я сама вернусь
к тебе
завтра
белою птицей - прильну - согрей -
на груди -
пусти!
как же ты живёшь в этой своей
непобедимости?
и в какую гору тебе катить камень-
гордость?
но ты откликаешься
на мой
голос
и я становлюсь опять
сильною
обнимая тебя
крыльями
не рассказывай, с кем ты спишь.
я стану для тебя любой.
хочешь, нарисую себе румяна
хочешь, буду пить эссенцию и улыбаться
я буду лучшим другом.
только, пожалуйста, не рассказывай, с кем ты спишь.(с)
хочешь, нарисую себе румяна
хочешь, буду пить эссенцию и улыбаться
я буду лучшим другом.
только, пожалуйста, не рассказывай, с кем ты спишь.(с)
Мы оба молчим
Мы оба молчим, и может быть, это лучше, чем сотни боянов,
Которые мы пускаем друг в друга. Точнее
Пускаешь их ты, а я, уцепившись за стену,
Впиваюсь глазами в потресканный подоконник
И чувствую каждым задерганным граммом тела,
что это нелепо, агонийно-глупо и так не должно быть.
....................................................
И знаешь, уже шестьсот. Их шестьсот. Натикали приговором.
Их столько, что можно услышать на кухне бурчанье чая.
Но мы же с тобой довольны, а? Черт побери, довольны?
Мы скоро могли бы стать рокфеллерами молчанья.(с)
Которые мы пускаем друг в друга. Точнее
Пускаешь их ты, а я, уцепившись за стену,
Впиваюсь глазами в потресканный подоконник
И чувствую каждым задерганным граммом тела,
что это нелепо, агонийно-глупо и так не должно быть.
....................................................
И знаешь, уже шестьсот. Их шестьсот. Натикали приговором.
Их столько, что можно услышать на кухне бурчанье чая.
Но мы же с тобой довольны, а? Черт побери, довольны?
Мы скоро могли бы стать рокфеллерами молчанья.(с)
Да что вы заладили
Да что вы заладили «Пахнет ванильюмолокомвесной» еще какими-то странными запахами..
Он пахнет собой. Своей кожей. Иногда плюс парфюм, или сигаретный дым.
И этот запах лучше вашей приторной ванили, пьянит крепче коньяка.
Что вы понимаете в этом «Глаза цвета небакофе»?
Какого цвета неба?! Все небо в его глазах! Какое кофе?
Ты от кофе так НЕзависима, как от его глаз.
Да какие там бабочки в животе? Какие заломленные пальцы? Какие души на губах?!
Тебя рвет изнутри всю, когда он не рядом, у тебя ломка, не поэтическая эта, а настоящая бл*дь ломка!
Когда дышать нечем, когда тело болит, когда не знаешь куда себя деть.
А когда он целует, у тебя земля из под ног уходит..
Какие души? Ты свою душу давно продала всем чертям, чтобы еще раз коснуться его губ.
И хватит повторять «Я забуду его. Он того не стоит».
Не забудешь, поняла?
Всю жизнь будешь находить его в мелочах. А раз ты расписываешь ему все эти «ванили, небо, кофесигареты»..значит стоит он того.
А ты про*бала свое счастье. Вот и живи с этим
Он пахнет собой. Своей кожей. Иногда плюс парфюм, или сигаретный дым.
И этот запах лучше вашей приторной ванили, пьянит крепче коньяка.
Что вы понимаете в этом «Глаза цвета небакофе»?
Какого цвета неба?! Все небо в его глазах! Какое кофе?
Ты от кофе так НЕзависима, как от его глаз.
Да какие там бабочки в животе? Какие заломленные пальцы? Какие души на губах?!
Тебя рвет изнутри всю, когда он не рядом, у тебя ломка, не поэтическая эта, а настоящая бл*дь ломка!
Когда дышать нечем, когда тело болит, когда не знаешь куда себя деть.
А когда он целует, у тебя земля из под ног уходит..
Какие души? Ты свою душу давно продала всем чертям, чтобы еще раз коснуться его губ.
И хватит повторять «Я забуду его. Он того не стоит».
Не забудешь, поняла?
Всю жизнь будешь находить его в мелочах. А раз ты расписываешь ему все эти «ванили, небо, кофесигареты»..значит стоит он того.
А ты про*бала свое счастье. Вот и живи с этим
***
я бы хотела
чтобы мое сердце
отвыкло
любить тебя
так же быстро
как
безымянные
пальцы
отвыкли от
обручальных
колец.(с)
чтобы мое сердце
отвыкло
любить тебя
так же быстро
как
безымянные
пальцы
отвыкли от
обручальных
колец.(с)
Господи, будь милосерден
Возвращайся
ткнулась губами в шею
легко и слабенько
а выше я не сумею
ты же знаешь
я - маленькая
да, туда
в теплую ямочку над ключицей
милый мой,
пусть с тобой
ничего не случиться
Возвращайся
я буду ждать
смешная я?
что сказать
пробормотали друг другу
три, четыре
нежные предложения
Возвращайся
неделя
до следующего воскресения
ну, залью слезами подругу
Скучать?
ну конечно буду
Возвращайся
я пишу
такие смешные стихотворения
и вроде бы даже
нежные
Возвращайся
мне очень пусто
и бесконечно безбрежно
поскорей
Возвращайся, милый
неделя
а кажется - год
Господи, будь милосерден
Удержи в ладонях его самолет...(с)
ткнулась губами в шею
легко и слабенько
а выше я не сумею
ты же знаешь
я - маленькая
да, туда
в теплую ямочку над ключицей
милый мой,
пусть с тобой
ничего не случиться
Возвращайся
я буду ждать
смешная я?
что сказать
пробормотали друг другу
три, четыре
нежные предложения
Возвращайся
неделя
до следующего воскресения
ну, залью слезами подругу
Скучать?
ну конечно буду
Возвращайся
я пишу
такие смешные стихотворения
и вроде бы даже
нежные
Возвращайся
мне очень пусто
и бесконечно безбрежно
поскорей
Возвращайся, милый
неделя
а кажется - год
Господи, будь милосерден
Удержи в ладонях его самолет...(с)
не вырежешь тебя никак.
не вырежешь тебя никак.
ты как самый родной, больной ожог.на сердце.
где-то глубоко.
кровоточит и гноится каждую минуту.
всё напоминает тебя.
это паранойя, это страх забыть, вычеркнуть тебя из памяти.
пытаюсь залить алкоголем, не выходит.
выкурить тебя из себя тоже никак.
извини меня, я , кажется, буду любить тебя вечно.
наивные мальчики надоели. я ни кого не буду любить так, как его... понимаете?..(с)
ты как самый родной, больной ожог.на сердце.
где-то глубоко.
кровоточит и гноится каждую минуту.
всё напоминает тебя.
это паранойя, это страх забыть, вычеркнуть тебя из памяти.
пытаюсь залить алкоголем, не выходит.
выкурить тебя из себя тоже никак.
извини меня, я , кажется, буду любить тебя вечно.
наивные мальчики надоели. я ни кого не буду любить так, как его... понимаете?..(с)
Одна такая.
Она не такая как все эти разукрашенные сучки.
Её хочется обнимать.
Хочется целовать нежно...в щёчку.
Она не такая...
Она уходит красиво...
и с достоинством.
Не ругается.Терпит все твои глупые выходки.
Любит тебя, но не любит говорить об этом.
смотри в глаза...
Там всё видно.
И сколько страдалаплакалаубивалась.Сколько любилаждалатерпела.
она редко смеется.
все чаще просто грустно улыбается...
Одна такая в окружении размалёванных подруг.в окружении бесчувственных картинок.
такая светлая...теплая...
Одна такая.Благодари Бога, что твоя.
Её хочется обнимать.
Хочется целовать нежно...в щёчку.
Она не такая...
Она уходит красиво...
и с достоинством.
Не ругается.Терпит все твои глупые выходки.
Любит тебя, но не любит говорить об этом.
смотри в глаза...
Там всё видно.
И сколько страдалаплакалаубивалась.Сколько любилаждалатерпела.
она редко смеется.
все чаще просто грустно улыбается...
Одна такая в окружении размалёванных подруг.в окружении бесчувственных картинок.
такая светлая...теплая...
Одна такая.Благодари Бога, что твоя.
Ты видел радугу?
- Ты видел радугу?
- Конечно, что за новость?
Она такая тёплая на вкус.
- О, нет, ты что?!
Что это за нескромность?
Она, как ветер! Ты мотай на ус.
- Нет, то не ветер,
Ветер - это сила.
А радуга - лишь просто мотылёк.
- Эх, ты!
Зачем тебя спросила?
Такую мелочь описать не смог...
(с) Анна Войль
- Конечно, что за новость?
Она такая тёплая на вкус.
- О, нет, ты что?!
Что это за нескромность?
Она, как ветер! Ты мотай на ус.
- Нет, то не ветер,
Ветер - это сила.
А радуга - лишь просто мотылёк.
- Эх, ты!
Зачем тебя спросила?
Такую мелочь описать не смог...
(с) Анна Войль
С кем ты воюешь, мальчик мой, не с собой ли?...
Разве я враг тебе, чтоб молчать со мной, как динамик в пустом аэропорту. Целовать на прощанье так, что упрямый привкус свинца во рту. Под рубашкой деревенеть рукой, за которую я берусь, где-то у плеча. Смотреть мне в глаза, как в дыру от пули, отверстие для ключа.
Мой свет, с каких пор у тебя повадочки палача.
Полоса отчуждения ширится, как гангрена, и лижет ступни, остерегись. В каждом баре, где мы – орет через час сирена и пол похрустывает от гильз. Что ни фраза, то пулеметным речитативом, и что ни пауза, то болото или овраг. Разве враг я тебе, чтобы мне в лицо, да слезоточивым. Я ведь тебе не враг.
Теми губами, что душат сейчас бессчетную сигарету, ты умел еще улыбаться и подпевать. Я же и так спустя полчаса уеду, а ты останешься мять запястья и допивать. Я же и так умею справляться с болью, хоть и приходится пореветь, к своему стыду. С кем ты воюешь, мальчик мой, не с собой ли?...
Не с собой ли самим, ныряющим в пустоту...
(с)
Мой свет, с каких пор у тебя повадочки палача.
Полоса отчуждения ширится, как гангрена, и лижет ступни, остерегись. В каждом баре, где мы – орет через час сирена и пол похрустывает от гильз. Что ни фраза, то пулеметным речитативом, и что ни пауза, то болото или овраг. Разве враг я тебе, чтобы мне в лицо, да слезоточивым. Я ведь тебе не враг.
Теми губами, что душат сейчас бессчетную сигарету, ты умел еще улыбаться и подпевать. Я же и так спустя полчаса уеду, а ты останешься мять запястья и допивать. Я же и так умею справляться с болью, хоть и приходится пореветь, к своему стыду. С кем ты воюешь, мальчик мой, не с собой ли?...
Не с собой ли самим, ныряющим в пустоту...
(с)
Она блестящая актриса. Важно только это.
О, боже, как я устала... Нет, не подумайте, что жить или физически... Я устала строить из себя жизнь. Да-да! Именно жизнь и именно строить. Я устала играть с людьми в их игры и в их персонажей. Это никогда не закончится... "Жизнь театр, а люди в ней - актёры" - так у Шекспира? Подписываюсь под его словами. Но иногда так хочется снять маски и взглянуть в зрачки. Даже если там пустота... Иногда хочется подцепить ногтем глянцевый грим и отодрать кусок, словно высохшую штукатурку. Я не говорю о лицемерии. Именно игра. В жизнь. В любовь. В эмоции. Да во что угодно!
Я - играю. Сама с собой. Даже тогда...вблизи от Него, я играла. Как всегда, блестяще сыграна партия... как всегда, без запинки произнесённая речь... и признание публики, в лице веры тебе в его глазах. Да. Играю. И никого не интересует, что эта блестящая актриса - в своей тёмной гримёрке в приступе неслышной истерики тихо сползёт по стене на пол. И будет долго корчиться от боли переполнявших её чувств. И выплачет чувства. До пустоты.
Никого не волнует. Она блестящая актриса. Важно только это. (с)
Я - играю. Сама с собой. Даже тогда...вблизи от Него, я играла. Как всегда, блестяще сыграна партия... как всегда, без запинки произнесённая речь... и признание публики, в лице веры тебе в его глазах. Да. Играю. И никого не интересует, что эта блестящая актриса - в своей тёмной гримёрке в приступе неслышной истерики тихо сползёт по стене на пол. И будет долго корчиться от боли переполнявших её чувств. И выплачет чувства. До пустоты.
Никого не волнует. Она блестящая актриса. Важно только это. (с)
а мне такая ведь даже не пойдёт…
Когда он позвонит, маленькая стрелка на циферблате уже щелкнет за 12:
- Дорогая, прости… тут такие дела…
- Срочное совещание? Пробки? Опять колесо проколол? – с усталой усмешкой спросит она…
Он зажмурится, сморщит нос, скривит губы…
- Нет… я просто уже домой ехал… когда… сотрудник один позвонил – мол какие-то бумаги забыл на работе, а ключи от офиса у меня… и он попросил…
- Макс… - она перебьёт его, закроет левой ладонью глаза, сглотнёт поступивший к горлу ком, повторит, - Макс… ты меня любишь?
Его бросит в холодный пот, он почувствует как тысячи маленький мурашек предательски заполняют каждый миллиметр его эпидермиса. Он выдохнет:
- Люблю… - выдержит паузу и добавит, - я скоро буду…
Она кинет телефон на кровать, снимет сапоги и куртку, подойдёт к окну и крикнет нетерпеливо гудящему таксисту, чтоб уезжал… начнёт бережно собирать разорванные фотографии, обратно распаковывать чемодан, и поставит на 3 минуты ужин в микроволновку.
А когда он придёт и будет кушать её рагу, она склонится над ним, обнимет и незаметно сотрёт с его шеи полоску красной помады: «Черт… - подумает она, - а мне такая ведь даже не пойдёт…»… (с)
- Дорогая, прости… тут такие дела…
- Срочное совещание? Пробки? Опять колесо проколол? – с усталой усмешкой спросит она…
Он зажмурится, сморщит нос, скривит губы…
- Нет… я просто уже домой ехал… когда… сотрудник один позвонил – мол какие-то бумаги забыл на работе, а ключи от офиса у меня… и он попросил…
- Макс… - она перебьёт его, закроет левой ладонью глаза, сглотнёт поступивший к горлу ком, повторит, - Макс… ты меня любишь?
Его бросит в холодный пот, он почувствует как тысячи маленький мурашек предательски заполняют каждый миллиметр его эпидермиса. Он выдохнет:
- Люблю… - выдержит паузу и добавит, - я скоро буду…
Она кинет телефон на кровать, снимет сапоги и куртку, подойдёт к окну и крикнет нетерпеливо гудящему таксисту, чтоб уезжал… начнёт бережно собирать разорванные фотографии, обратно распаковывать чемодан, и поставит на 3 минуты ужин в микроволновку.
А когда он придёт и будет кушать её рагу, она склонится над ним, обнимет и незаметно сотрёт с его шеи полоску красной помады: «Черт… - подумает она, - а мне такая ведь даже не пойдёт…»… (с)
