Знахарка(2)

2
Было уже без четверти семь, когда Ирина Львовна напомнила о времени Альбине и сообщила деткам что пора новой гостье уходить. Альбина пообещала придти через пару дней и пообещала, что обязательно узнает, кто как себя вел и самым лучшим принесет гостинец.
-Аля, я выйду на пару минут, ты справишься? – Ирина Львовна взглянула на девушку, да закивала и женщина удалилась.
-Танечка, иди сюда, иди моя хорошая, - Аля усадила девочку на колени и заглянула в раскосые карие глаза. Они ничего не понимали, девочка врезала Але по подбородку, хотя, судя по всему, хотела то ли на коленки руки положить, то ли обнять Алю. – Закрой глазки, Танечка, пожалуйста. Умничка, - Альбина приложила руки к глазам девочки. Затаила дыхание. Горло сжалось. Глупая. Ничего не выйдет. Ну а вдруг? Попытка не пытка. – А кто у нас тут? – Аля убрала руки и заглянула во все те же раскосые глаза. Наивная. Чудес не бывает. Она сглотнула комок обиды. Зато теперь она сможет с ними видеться. А иначе – их передали бы другому дому и она бы уже никогда бы их не увидела. Аля обняла Таню и закрыла глаза. Чтобы не заплакать. Ей на спину опустились две ручонки, и на плечо опустилась маленькая головка девочки. «Какая она милая» - подумала Альбина. Она не могла расстаться с жутким чувством горечи и обиды за этих детей. Но вдруг. Руки. Голова. Таня правильно скоординировала свои движения.
-Танюша? – молодая практикантка оторвала от объятий малышку и посмотрела в третий раз в лицо девочки. Карие, наполненные смыслом глаза смотрели прямо на Альбину, а руку девочка запустила в свои волосы и стала ими играть.
Для начала девушка закрыла рот и сглотнула. В неудачу было поверить проще. Ее можно было объяснить. Тут в игровую зашла Ирина Львовна.
-А что у нас так тихо?
-Иина Вовна! – Таня соскочила с дивана и пошла к воспитательнице. Она не сбила ни одной игрушки, не наткнулась на стульчик и прямо подошла к женщине. Последнюю почти хватил удар. На нее смотрела пара ясных карих глаз, смотрели на нее а не в бок и не наверх.
-Что… Что ты с ней сделала?
Альбина открыла рот что бы ответить, но дыхание перехватило и у нее едва хватало сил что бы дышать. Ирина Львовна опустилась в кресло и стала разглядывать Таню.
-Как? Как ты ее… исцелила?
-Я не знаю, - прошептала девушка, качая головой.
Ее вдруг отвлекла вторая девочка из группы.
-А меня поетишь?
-Полечишь, полечишь, - улыбнулась Альбина, еле сдерживая слезы. Ну вот. А говорили, чудес не бывает, такое может быть только в сказке. Глупости. Девушка держала на коленях Настеньку и гладила ее по ножкам.
-Досчитаю до пяти, не могу до десяти. Раз, два, три, четыре, пять, я иду играть, - приговаривала Альбина, чувствуя, что надо поговорить, хоть что-то сказать отвлеченное. Иначе она просто разревется. – Ну как ты себя чувствуешь?
Настя пожала плечиками. Соскользнула с колен на пол и неуверенно прошагала до стульчика. Подом еще шаг. И еще. Комната залилась громким смехом.
-Альбина, ты что? Ты кто? Что ты делаешь? – задыхалась Ирина Львовна отгораживая детей от девушки.
-Кажется я что-то вроде… целительницы. Мне кажется, я могу помочь этим детям.
Ирина Львовна отвернулась в сторону Насти, которая бегала по комнате, не обращая ни на кого внимания.
-Я хочу, что бы у них был шанс.
Ирина Львовна уже не сдерживала слезы. Они обильными ручьями текли из ее глаз, скатывались на шею и терялись за воротником блузы. Она отошла, и Альбина продолжила творить.
-А что с ними потом будет? Их отправят в новый детский дом. Новые люди, снова привыкать…
-Их возьмут в семьи. Не пройдет и недели, все шестеро найдут своих мам и пап. Вот увидите, - Альбина держала на руках Диму, который все еще бестолково улыбался и пускал слюни. – Да Дим? Ты готов переезжать? – девушка обняла мальчика, а тот закивал.
-Ирина Львовна. Только директрисе не говорите что это я. Просто сделайте анализы ВИЧ и все. Я может еще смогу помочь деткам. А если она узнает, она меня больше не пустит сюда.
-Да, согласна. Она не пустит, - пухлая добрая женщина смотрела на чудо и не верила своим глазам. Остался только Степа – блондин в желтой водолазке и Миша. С тех пор как он увидел, что стало с другими детками, он не хотел сходить с колен Ирины Львовны. Как будто знал, что заговорит. А говорить он не хотел.
-Миша. Ты не хочешь? – удивленно смотрела Альбина на мальчика, а тот закачал головой в знак отрицания. – Почему? – Альбина провела двумя пальцами по щеке мальчика. Он не сопротивлялся.
-Мама, - наконец сказал он и крепко обнял Ирину Львовну. Так Альбина и знала. Ирина Львовна была его любимой воспитательницей. Мамой. Женщина расплакалась.
Потихоньку она провела Альбину в отделение с детками совсем маленькими – до полугода.
-Их вылечи. И беги домой.
Что было на уме у Ирины Львовны относительно Миши, Альбина не знала. Но она не сомневалась – женщина не бросит его одного. И не даст отправить в другой детский дом.
-Что вы будете делать? – спрашивала она у женщины, закручивая легкую косынку вокруг шеи. Июль был не самым теплым в этом году, и по вечерам могло продуть.
-Ты дала деткам шанс в этой жизни. Остальное – моя забота. Правда знаешь… Боюсь тебе лучше не приходить сюда. Ты итак сделала больше, чем должна была, - Ирина Львовна по-матерински обняла девушку и отпустила ее.
На следующий же день в газетах и по телевизору стали вещать новости: чудесное исцеление в детском доме №13 произошло в ночь с 5 на 6 июля, всем деткам в эту ночь приснилась Богородица, и произошло чудо: неходячая девочка встала, немой заговорил, у Дауна нужная хромосома встала на место.
Альбина сидела с кружкой кофе у телевизора и не могла поверить своим глазам. Детки врали в камеру про чудесный сон и про исцеление. Никто не говорил про девушку, которая вчера их исцелила. Она была рада этому. Не хотела шумихи вокруг себя. Она хотела ее позже. Когда ей это будет удобно. Вернее так, как ей будет удобно. Сегодня она собиралась в центр для больных раком людей. Она записалась на прием к главврачу больницы под благовидным предлогом: хочет устроиться на работу. Сначала ей сказали что надо решать вопросы через завотделением, но так как она студентка, но активистка, почти закончила ВУЗ, активистка, надо что бы отдобрил сам главный врач.
-Здравствуйте, проходите, присаживайтесь, - девушку встретил не молодой мужчина, с седеющими висками, в черном костюме, гладко выбритыми щеками и глубокими серыми глазами. Он производил впечатление человека мудрого, но так же и расчетливого, идущего на три шага впереди всех. – Ну-с, кем бы вы хотели поработать у нас?
-Ммм, знаете. Трудно подобрать слова. Я обманула вас. Не хочу я у вас работать.
-Так зачем же вы пришли?
-Я вот сейчас вам все скажу. Вы можете посмеятся надо мной, а можете дать мне шанс.
-Хорошо, говорите, - он откинулся в кресле и заулыбался. Он уже видел как ее выкинут из больницы.
-Дело в том что я пришла давить вам… даже не на жалость. Просто это как проверка. Кто вы – доктор, врач, человек давший клятву Гиппократа, или все же бизнесмен, человек, для которого в первую очередь важны деньги. Дело в том что я… как бы это сказать… Ну… могу исцелять людей.
Он засмеялся.
-Сама знаю как звучит. Но попытка не пытка. Я пришла просить дать шанс мне проявить себя. Вреда я вашим пациентам не принесу. А вот если излечу их – вы потеряете деньги. Вот и все. Вы можете сейчас меня прогнать. А можете дать попробовать.
-Почему именно мы? Почему люди с раком, наш центр?
-Ну не грипп же исцелять.
-Я даю вам шанс. Но когда вы опозоритесь вы больше никогда не приблизитесь к моему центру! Это единственное мое условие. Знаю я вас, целителей. Пока своего не добьетесь, не уйдете. Но потом-то вы все равно терпите неудачу.
Он повел ее светлыми коридорами в отделение, завел в реанимационную палату, с явно безнадежным больным.
-Опухоль мозга. Должен умереть через несколько часов. В крайнем случае завтра. Олег Жданов, 39 лет. Семьи нет. Есть ребенок, 12 лет, дочка. Очень любит отца. Но больше ему не для кого жить, - рассказывал главный врач больницы.
Альбина провела пальцами по щеке мужчины, погладила лоб. Запустила руку ему в волосы. Пусть все получится. Пусть все получится. Руке стало почти горячо. Это было так приятно и важно – как будто смысл жизни открывается перед ней в своей самой главное простоте и истине.
-Вы можете отключать его от аппарата. Только медленно. Организм должен привыкнуть дышать сам.
-Спасибо. Мы первый день тут работаем, не знаем, как работать с аппаратом ИВЛ.
Альбина улыбнулась. Пусть смеется. Она знала, что у нее уже все получилось. Наивный человечек. Хотел выставить ее в смешной ситуации. Глаза у пациента начали открываться. Взвизгнула медсестра и вскидывая руки к лицу, она зацепила капельницу, и канюля выскочила из иглы. Сильнейший сосудорасширяющий препарат поддерживающий жизнь в мужчине перестал поступать ему в организм. Он быстро попытался сесть, начал сдергивать маску, кашлять.
-Тише-тише, - Аля кинулась к пациенту и стала укладывать его обратно. – Все хорошо, все кончилось. Теперь все будет хорошо, все уже хорошо, ложитесь обратно.
-Я умер?
-Что? Нет, ты что. Конечно, не умер.
-Почему тогда вы говорите?... – непонимающий взгляд мужчины бегал по палате, останавливаясь то на бледной медсестре, то на сложившем руки на груди главном враче, нервно кусавшем губы. И, наконец, на Альбине, единственном спокойном, улыбающемся человеке в помещении.
-У нас для тебя есть хорошая новость.
-Нет, - перебил главный врач. – Надо провести исследования. Биопсию.
-Вы что? МРТ хватит с головой, - Альбина улыбнулась своей шутке.
Медсестра шумно начала выкатываться из палаты.
-Стоять! Рот держи на замке, поняла меня, Люда?!
-Поняла. Все я поняла. Не дурная.
Хотя судя по ее лицу она была еще какая дурная. Таких Альбина бы выкидывала из медицины с громким пинком под зад. Из-за таких как эта, Альбину вся семья отговаривала идти в медицину. «Змеиный коллектив», «Любят подсидеть» и много другого ей рассказывали про медсестер и врачей, которые ни клятвы Гиппократа, ни названия лекарств не знают толком.
-Как вы себя чувствуете? – врач сел на соседнюю кровать и постарался унять крупную дрожь.
-Да нормально. Я бы сказал великолепно, - мужчина начинал потихоньку сиять. Альбина стояла у самой двери, облокотившись о стену.

Итак, его звали Валерий Станиславович. И сейчас он рвал на себе волосы. Серые глаза бегали по кабинету, на лбу выступил пот. Мужчине было трудно дышать, и он приспустил галстук, взъерошенные волосы торчали в разные стороны.
-Кто ты такая?
-Мы с вами не переходили на «ты».
-Кто вы такая? – повторил он свой вопрос.
-Я просто хочу помогать людям.
-Тогда иди и выращивай цветочки.
Альбина закусила губу и стала медленно ее тянуть, а потом резко дернула головой. Резко зыркнула на мужчину и после глубокого вдоха проконстатировала:
-Вы отказываетесь от моих услуг? От моих БЕСПЛАТНЫХ услуг.
-Как ты точно подметила про клятву Гиппократа. Сядь!
-Мы не переходили на «ты» - напомнила возмущенно девушка, но села.
-Значит так. Сейчас идешь. И лечишь. Всех. Только сегодня. И что бы я не видел тебя! – он, бедный, почти визжал. Альбина довольно ухмыльнулась и пошла к палатам. Она готова была поклястся, что слышала, как тот зарычал. И все же, он выбрал не деньги.
Итак, чудеса начинаются.

Альбина очень не любила высокие потолки. Почти так же сильно как и высоких чиновников. Но сейчас она сидела в огромном зале с невероятно высокими потолками, с большой хрустальной люстрой, безумно огромным лакированным дубовым столом и двумя самыми высокими чиновниками страны. Душа ее убежала в пятки еще вчера, когда к ней пришел господин в черном костюме и объявил о внеплановой неофициальной встрече за закрытыми дверями.
Интересно, а политики спят иногда? Ну хотя бы по паре часов в сутки? Или у них есть, скажем, витаминки специальные? Чтобы не спать? Вы пустите их в массы, они студентам очень пригодятся.
-Не волнуйся, - добродушно, можно даже сказать по-отечески улыбнулся премьер-министр.
За неделю слух о пятидесяти волшебно излеченных безнадежно больных потряс всю страну, и даже мир. Альбина хотела помогать миру, хотела стать известным врачом. Она хотела признания и одобрения. Но не славы и популярности.
-Ага, - округлив глаза и вжавшись в кресло, кивнула девушка, - не буду.
-Расскажи нам о своих планах, пожалуйста, - по-доброму начал господин президент, облокотившись о подлокотник шикарного кресла. Он устало опустил голову на кулак и смотрел почти не заинтересованным взглядом сквозь девушку.
-Я думаю, вы итак их знаете… - тихо ответила девушка.
-Именно поэтому ты здесь. Мы знаем не все. Так что давай. Выкладывай, - с характерной лаконичностью ответил премьер-министр.
Альбина вздохнула. «Я не буду заикаться, плакать и говорить без остановки». И она начала им рассказывать. По порядку. Стараясь не тараторить и не сбиваться с мысли.
-Цель благородная, средства адекватные. Только одно ты не учла. А как же другие врачи? Оставляешь ты их без хлеба, итак зарплаты маленькие, а ты последний кусок отбираешь. Не по-человечески это. Давай договоримся? Лечи деток с ВИЧ. А всех остальных пусть лечат свои врачи. А?
Девушка сглотнула подкативший комок. Стало страшно от пронзительного взгляда крупного чиновника. По спине побежала капля пота.
-А как же те… кого излечить нельзя? Они умрут… а я могу их спасти, - едва слышно, дрожащим голосом пролепетала она.
-А как же твои коллеги? У них семьи. Дети. Им кушать надо. Ты не маленькая, должна понимать.
-А вместо масла мазать на хлеб кровь пациентов… по-человечески? – слезы уже стояли в глазах. «Не плачь!» - приказывала девушка себе. Но не могла никак взять себя в руки.
Мужчины переглянулись между собой. По-доброму не получается. Значит надо объяснять ей по-другому. Видит Бог, они не хотели ругаться.
-Альбина. Аля, - начал более спокойный министр, - пойми, медицина это…
-Не рассказывайте мне, что такое медицина. Я знаю. И я понимаю, что коллеги мои потеряют много денег. Но знаете… если есть возможность помочь безнадежным… почему бы не спасти их? Ведь можно избежать смертей. Вы же не думаете, что я буду лечить ОРЗ?
-Альбина, успокойся. Никто не запрещает тебе лечить, - начал президент, он проигнорировал озадаченный взгляд министра, - даже больше, мы поможем, я тебе обещаю. Но и ты пообещай нам две вещи. Во-первых ты должна лечить только безнадежных, только тех, кому уже не может помочь на операция, ни лекарства. И во-вторых, когда ты сделаешь все свои дела, ты выберешь более узкую специализацию.
-А ребенок с раком крови и матерью-одиночкой и тремя сестрами считается безнадежным?
-Нет.
Девушка вскочила. Благоговейный страх перед сильными мира пропал, как след на песке.
-У них нет двух сот тысяч. И вы это называете не безнадежный?