Лишняя[7]

-Гадство, у предков нет денег, чтобы купить гитару, -я тяжело вздохнула, - Папа пообещал привезти, но приедет он только через пару месяцев. Придется, видимо, забросить.
-Настюха – какашка унылая, -пропела Ксюнька, не поднимая головы от тетради – мы делали вместе уроки. Точнее, я писала ей сочинение по английскому, а она старательно в это время решала физику. Экономия времени, так сказать.
-Да не унылая я. Просто откуда взять эту чертову гитару? Ведь ходить каждый день в кружок, чтобы репетировать на тамошней гитаре, я не смогу! У меня и так три раза в неделю дополнительные по алгебре, я уж молчу про английский и физику. – я скорчила рожицу и продолжила дальше царапать ручкой в Ксюшкиной тетради.
-Почему бы и нет? У тебя отлично получается, не смей бросать! Думаю, понапрягаешься два месяца, а потом будешь виртуозно бренчать на собственном инструменте! И потом, лучше всего петь у меня получается почему-то только под твой аккомпанемент, пусть даже не самый совершенный. Я не позволю тебе бросить! – Ксения высунула розовый, как ливерная колбаса, язык.
-Ладно, посмотрим, - улыбнулась я.
* * *
Well I'm not paralyzed
But, I seem to be struck by you …
-тихонько мурлыкала себе под нос я, сидя по-турецки на сцене актового зала нашей школы и пытаясь подыграть себе на школьной же гитаре. Акустическая, старая, с дребезжащими струнами, она искажала звук, но я каким-то образом находила в этих отзвуках малейший признак гармонии, и мне это нравилось. Завуч разрешила мне порепетировать немного после занятий по алгебре, и я с воодушевлением использовала предоставленное мне время, тем более здесь мне никто не мешал. По крайней мере, я так думала.
-Ты неправильно берешь этот аккорд, - раздался голос за спиной.
Я вздрогнула и чуть не уронила гитару. Обернулась – это был Тимур. Он растянул губы в какой-то ненастоящей улыбке, сбросил рюкзак на скамейку рядом со сценой и взобрался на край рядом со мной.
-Здесь надо Фа-минор, а ты берешь просто Фа, и барре у тебя неправильно звучит, - он протянул руку и поставил мой средний палец на третью струну второго лада, нажал на указательный, зажимавший все струны:
-Вот как надо. Попробуй.
Я смутилась.
-Давай же, пой.
-…I want to make you move
Because you're standing still
-еще тише пропищала я. И правда, созвучие стало лучше.
-Вооооот, - одобрительно кивнул Тимур. – Давно играешь?
-Месяц, может, чуть больше, - пробормотала я.
-Молодец, у тебя явно есть способности, маленькая. Ах, ну да!- он хлопнул себя по лбу с досадой, - Ты же гений-математик, я и забыл.
-Это что, взаимосвязано? – я невольно улыбнулась.
-Конечно! Все великие математики на чем-нибудь играли. Музыка – это та же арифметика, только вместо цифр – ноты. И в ней куча всяких закономерностей, которые так великолепно складываются в мелодию, но никто не может разгадать законов, которым они подчиняются.
-А ты играешь?
-Да, на гитаре, и на фортепиано немного, но я, к сожалению, не математик, - рассмеялся он.
Я улыбнулась. Со вздохом отложила гитару, взяла сумку:
-Ну…ладно, мне пора. Наталья Михайловна разрешила только до пяти.
-Стой, а ты что, только здесь репетируешь?
-Ага, своего инструмента пока нет, - пожала плечами я.
-А знаешь, приходи ко мне играть. – предложил Тимур и тут же расхохотался: -Звучит по-детски, как в пять лет!
-Да нет, что ты, спасибо. Неудобно как-то. Мы даже и не знакомы толком.
-Да знаю я твое имя, маленькая. Настюха тебя зовут. Ну а меня – Тимур. Теперь знакомы. – он протянул мне ладонь.
Я нерешительно улыбнулась и пожала его руку.
-Может быть, и приду. Если не заброшу.
-Ни в коем случае!-погрозил он мне пальцем, схватил свою сумку и исчез в дверях.
Я шагала домой с улыбкой. Кажется, у меня новый друг, пусть и такой немножко странный.
* * *
-Ох уж мне эти ноги, мам! – я чуть не плакала.
Мы покупали мне сапоги на зиму. Обошли весь город, но так и не нашли подходящего размера и модели – чего уж там таить, мои ножки были слишком тоненькими, и широкие голенища сапог смотрелись на них настолько грубо, что у меня уже не было сил любоваться на них в зеркало.
С каждым годом становилось все трудней. В детстве мы еще как-то справлялись с обувью, шили на заказ и прочее, а теперь…Теперь мне необходимо было нечто более строгое, а на мой размер шли только детские аляповатые модели, а те, что подходили по возрасту, категорически не хотели ложиться по ножке.
Мне хотелось рыдать от такой несправедливости, послать все к черту и сидеть дома, но надо было как-то с этим справляться.
-Настюха! Не ной! – Никитка пытался развеселить меня.
-Кит, ну вот за что так? Мне теперь босиком ходить?!
-Да не будешь ты босиком ходить, успокойся. Что-нибудь придумаем! – подмигнул мне брат. Я улыбнулась ему в ответ, но на душе скребли кошки.
Знаете, я бы всем пожелала такого брата. Мы ссорились и дрались, и даже это было прекрасно, ведь значило, что он относится ко мне, как к нормальной, а не боится дышать на меня, словно на тепличное растение. И он всегда находил выход из любой ситуации. Но из этой, казалось, выхода не было…
Однако две недели спустя, придя домой со школы, я обнаружила на своей кровати большую коробку. Разорвав обертку, я чуть не расплакалась – там лежали новенькие кожаные сапожки крохотного, в общем-то размера – 34, но несмотря на свой детский номер, выглядели они словно обувь для маленькой бизнес –леди. Благородная кожа, узенькое голенище, сшитое точь-в-точь по моей ноге и аккуратные носики. Я долго сидела в обнимку с сапогами, пока не пришли мама и Никитка. Брата я тут же расцеловала, и он признался нам, что заказал сапоги в Интернете, из Великобритании. Там для детей шьют такие вещи, которые порой и взрослые не носят. Когда мама, взглянув на ценник, готова была упасть в обморок, Никитос поразил нас еще больше, сказав, что оплатил сапоги из своих денег, скопленных за полтора года.
Сказать, что я навсегда в долгу перед своей жертвенной семьей - все равно, что ничего не сказать.