Ненавижу [1]

Я вздохнула, посмотрела на часы – пора было собираться на работу.

Работала я в лаборатории одной известной косметической компании, смешивала между собой разную хрень и ставила опыты – все лишь для того, чтобы кожа стареющих модниц выглядела как попка младенца. Хотя всю жизнь мечтала найти и создать лекарство от СПИДа или еще чего-нибудь глобального. Но, как водится, мечты не сбываются, или сбываются, но не те; а может быть, мы просто мало прилагаем к этому усилий – как бы там ни было, но я занималась тем, что приносило мне деньги, а не тем, что привело бы мою душу в гармонию. По сей простой причине выше головы я не прыгала, а просто делала то, что должна была, ничем не показывая своей гениальности, а может, её у меня просто не было.

Друзей у меня не водилось, отношений с парнями – тоже. Смешно, но в свои двадцать пять я так по-настоящему никого и не любила. Да что там, не встречалась с кем-либо дольше пары недель. Наверное, перед глазами стоял плохой пример моей семьи, в моем понимании любовь была чем-то, ради чего стоило бросать в жертву свое «Я», как это сделал мой папа, а я и так каждодневно приносила себя в жертву маленькому тирану вот уже семь лет, и на что-то большее я была просто неспособна.

Девушки тоже предпочитали держать меня на расстоянии, не подпуская к своим девичьим компаниям. Считали нелюдимкой и даже ведьмой, хотя я пыталась завязать с ними что-то вроде дружеских отношений. Моих циничных шуток они не понимали, а я не врубалась, как можно целыми часами трещать о том, какая марка туши для ресниц лучше – «Живанши» или «Шанель». Я-то, непосредственный создатель той дряни, что они мажут себе на лицо каждое утро, знала, что любая основа любой туши – люксовой, за пять десятков баксов, или массовой марки, за пару сотен рублей – это вазелин и краситель, а все остальное делали лишь раскрученность марки и дизайн упаковки, только и всего.

Так или иначе, шла я по жизни в одиночку.

Я вылезла из автобуса, прошла от остановки к зданию лаборатории, провела пропуском по электронному замку, надела халат в раздевалке, простерилизовала руки и прошла в лаборатории. Поздоровалась с коллегами, прошла за свой стол и приступила к своему ежедневному колдовству. Улыбнулась шуточке коллеги, работающего за соседним столом, помогла практикантке найти нужный катализатор, убрала реактивы со стола – время летело как сумасшедшее. Словно бы и не прошло положенных мне десяти часов, а я уже катилась в душном автобусе обратно домой.

Внезапно в голове стукнуло – «Права!». Обещала же Генке. Адский мальчишка, везде меня преследует. Делать нечего, поехала в автошколу. Оставила свои данные, со следующего понедельника приступаю к учебе. Молодой инструктор попытался мимоходом состроить мне глазки, я лишь неопределенно хмыкнула в ответ на его стандартный комплимент и хлопнула дверью.

- Как прошел день? – нарочито – благодушно спросила я у Генки, сидящего возле телевизора, когда зашла в гостиную.
- Нормально, - буркнул он.
- Будешь пить чай со мной?
- Нет.
- Ну, ладно. А я записалась в автошколу, - мимоходом бросила ему я.

Братишка никак не отреагировал. Пожав плечами – пусть дуется, я пошла на кухню готовить ужин.
Вообще говоря, готовить я за семь лет так и не научилась. Мясо отвратительно пригорало, но мы свыклись с моей стряпней. Как-то даже и не приходило в голову, что можно питаться намного лучше. Порой мы просто неделями жили на одной пицце и гамбургерах, Генка-то еще перехватывал горяченького в гостях у приятелей, а я могла целый день прожить на одном только кофе.

Поужинав, я поднялась в свою комнату. Скинула с мольберта покрывало, поморщилась, увидев неоконченный пейзаж, который я мучила вот уже второй месяц, влезла в старую майку, сплошь в цветных пятнах, и взялась за кисть. Сегодня я вроде бы еще более-менее в состоянии что-то нарисовать.

Рисование – единственное, что привносило в мою жизнь какие-то разноцветные полосы. Наблюдая, как жесткие ворсинки кисти плавно скользят по холсту, оставляя за собой густые тяжелые мазки, как обычная небольшая плоскость с помощью двух-трех цветов превращается в маленький, но такой необъятный (парадокс!) мир, я отрешалась от действительности, впадала в какой-транс, это доставляло мне необъяснимый кайф. Рисуя, я не слышала даже собственных мыслей, и это было здорово. Я как будто отдыхала от самой себя.