Исповедь (Ностальгия №...)
Я в этом фильме главный актер.
Я сценарист в нем - и я режиссер" (с) - "Градусы")))
--------------------------------------------------
Снег осенний легко отличить от зимнего.
Он нежнее и чище, он тает в ладони - не плавится.
Я сегодня со вкусом знакомого имени
Ощутила внезапно, что жизнь не театр, а задница.
Я его так надрывно, так иссиня-черно, но вспомнила,
Он возник яркой вспышкой, сбил с ног - и исчез в серой улице.
Со слепым вороньем на секунду делила я поровну
Это небо и землю, на которой так лгут и целуются.
Разводились мосты, жглись костры, уходили составы.
Словно сами собой, без потугов моих и усилий.
И на годы вперед, в зеркалах и стихах, дал мне право
Незнакомый мне бог наизусть заучить его имя.
Он не был необычным. Такой же, как сотни таких же.
Семь страниц на лавтайм - и вы в каждом найдете похожего.
Им клянутся в любви, крос по стеклам, дурь в вены - за ними же.
И они не плохие. И они ни хрена не хорошие.
"Папа, алый цветок!", - а хотелось весь мир на тарелочке.
Так какая тогда героиня я всех хэппи-эндов.
Но тогда я была!, я была той заплаканной девочкой,
Что собачкою выла, отдав предпочтение бренду.
Необычным он нЕ был. Он не бЫл необычным. Напротив.
Я потом в каждом третьем черты его так узнавала.
Я считала себя нестандартной. Особенной, вроде.
Кто сказал бы: "Остынешь", - о нет, прогнала бы, послАла...
Собрала его в левых. С трудом, скурпулезно и мелочно.
Как корабль, достроила, - вплоть до зарубок на сваях.
И теперь, когда вижу порой на скамейке ревущую девочку,
Так хочу просто рядом сесть: "Как я тебя понимаю..".
Боже, как же банально. Как смешно. Каждой третьей хотелось
Так же вжаться под свитер - и остаться клеймом на привычном,
Так же биться об стены, в осознании, что не сумелось,
И считать, что трагедия. Что до фига, сука, личное.
Я искала его в едком пламени. Билась в истериках.
Я себя разменяла на боль: жертва - я, он - свинья.
И курила, найдя НАС во всех мелодрамах по телеку,
А потом поняла: это были НЕ МЫ, это Я.
Это мир мой. Не менее горький от этого.
И он был ни при чем. Как визит за болезнью - к врачу.
И теперь я могла бы объявление просто - в газету:
"Я хочу быть ТОЙ САМОЙ. Кто может помочь - заплачу".
Это ненависть к силам своим. Так становишься старше.
Нет, а все же театр. Закончилась пьеса. Прошло.
И теперь я не знаю, кто был больше нужен - тот мальчик,
Или девочка та, что так вешалась из-за него.
К.А.М. Gata
Я сценарист в нем - и я режиссер" (с) - "Градусы")))
--------------------------------------------------
Снег осенний легко отличить от зимнего.
Он нежнее и чище, он тает в ладони - не плавится.
Я сегодня со вкусом знакомого имени
Ощутила внезапно, что жизнь не театр, а задница.
Я его так надрывно, так иссиня-черно, но вспомнила,
Он возник яркой вспышкой, сбил с ног - и исчез в серой улице.
Со слепым вороньем на секунду делила я поровну
Это небо и землю, на которой так лгут и целуются.
Разводились мосты, жглись костры, уходили составы.
Словно сами собой, без потугов моих и усилий.
И на годы вперед, в зеркалах и стихах, дал мне право
Незнакомый мне бог наизусть заучить его имя.
Он не был необычным. Такой же, как сотни таких же.
Семь страниц на лавтайм - и вы в каждом найдете похожего.
Им клянутся в любви, крос по стеклам, дурь в вены - за ними же.
И они не плохие. И они ни хрена не хорошие.
"Папа, алый цветок!", - а хотелось весь мир на тарелочке.
Так какая тогда героиня я всех хэппи-эндов.
Но тогда я была!, я была той заплаканной девочкой,
Что собачкою выла, отдав предпочтение бренду.
Необычным он нЕ был. Он не бЫл необычным. Напротив.
Я потом в каждом третьем черты его так узнавала.
Я считала себя нестандартной. Особенной, вроде.
Кто сказал бы: "Остынешь", - о нет, прогнала бы, послАла...
Собрала его в левых. С трудом, скурпулезно и мелочно.
Как корабль, достроила, - вплоть до зарубок на сваях.
И теперь, когда вижу порой на скамейке ревущую девочку,
Так хочу просто рядом сесть: "Как я тебя понимаю..".
Боже, как же банально. Как смешно. Каждой третьей хотелось
Так же вжаться под свитер - и остаться клеймом на привычном,
Так же биться об стены, в осознании, что не сумелось,
И считать, что трагедия. Что до фига, сука, личное.
Я искала его в едком пламени. Билась в истериках.
Я себя разменяла на боль: жертва - я, он - свинья.
И курила, найдя НАС во всех мелодрамах по телеку,
А потом поняла: это были НЕ МЫ, это Я.
Это мир мой. Не менее горький от этого.
И он был ни при чем. Как визит за болезнью - к врачу.
И теперь я могла бы объявление просто - в газету:
"Я хочу быть ТОЙ САМОЙ. Кто может помочь - заплачу".
Это ненависть к силам своим. Так становишься старше.
Нет, а все же театр. Закончилась пьеса. Прошло.
И теперь я не знаю, кто был больше нужен - тот мальчик,
Или девочка та, что так вешалась из-за него.
К.А.М. Gata
