Паузы и ретроспективы.

Пауза:
За окном идет дождь. Просыпаюсь от его шума и понимаю, что в постели я не одна. Скашиваю глаза. Мужской профиль четко обрисован на подушке падающим из окна мутным светом уличного фонаря.
Плохо пить, Ната... Особенно много...

Ретроспектива:
– Это очень важное событие для нашей фирмы. Как вы понимаете, народу будет много, поэтому туда пойдем я, Валерий Анатольевич и Наташа.
Валерий Анатольевич морщится. Он зам генерального по коммерции. Зрелый мужик, уже разменявший пятый десяток, обремененный семьей и прочими заботами. Ему недосуг шляться по ресторанам. Но шеф сказал «надо». Валерий Анатольевич поднимает на меня глаза в попытке найти поддержку. Я улыбаюсь в ответ и пожимаю плечами. Шеф как банный лист: прилип – и не отцепится.

Пауза:
Выскальзываю из постели и шлепаю на кухню. Пить хочется невыносимо. Открывая дверцу холодильника, соображаю, что я всё-таки у себя дома. Однако… Обычно я мужиков домой не вожу. Лучше уж у них. Ладно, что сделано, то сделано.
Хорошо, что в холодильнике всегда есть минералка. Вместе с ней уничтожаю две таблетки анальгина. Присаживаюсь на стул и начинаю приводить мысли в порядок.
Зрелище, должно быть, забавное со стороны: на темной кухне сидит совершенно раздетая девушка, перед ней стоит стакан с миинералкой, а по лицу ее бегут нешуточные размышления…

Ретроспектива:
– Вот Анатольичу повезло!
– А чё так?
– Он и шеф на пьянку серьезную едут. Большие шишки там собираются, шеф надеется свои дела какие-то обстряпать.
– А что ж тогда говоришь «повезло»? Будет за шефом ходить как приклеенный, пока тому в голову очередная гениальная идея не придет.
Общий ржач в курилке.
– Да не! Ты не понял: шеф с собой еще Натали берет. Анатолич, небось, на нее облизываться весь вечер будет.
–Так тем более не повезло! Она ж ему не даст!
– Да она и тебе не даст!
– А тебе даст, что ли?
– Не знаю, не пробовал.
– Балабол ты!
– От балабола слышу.
М-да… Разговоры о том, давала ли я кому-то в фирме, ходят с того момента, как я здесь появилась. Два года я уже тут, однако...
Сначала решили, что шеф себе под бок любовницу пристроил. Потом они его увидели с дамочкой приятной наружности…
Конечно, можно, предположить, что он и со мной, и с ней… Хотя иногда мужскую логику не поймешь….
Вот так и живу я, обрастая сплетнями….

Пауза:
Часы показывают пять утра. Но из-за дождя кажется, что рассвет сегодня не наступит вообще. Из соседней комнаты доносится размеренное мужское дыхание. Он не храпит, а именно, громко дышит.
Включаю свет в коридоре и рассматриваю свое отражение в зеркале. Зачем? Не знаю, какое-то бессмысленное движение…
Мужчине, с которым я проснулась, лет тридцать. Любимый мой возраст. Такие не торопятся, умеют любить долго и нежно, а главное – аккуратно.
Ненавижу я заниматься сексом на пьяную голову! Тело после такой ночи не ощущает привычную легкость. Придется утром разбудить этого типа, кем бы он ни был, и потребовать исполнения любовной аэробики «на бис»...
Кем бы он ни был…
Или не был….
Самое неприятное, когда не то чтобы «не был», а не помнишь, было или не было. И почему он так улыбается? Помнит что-то? Или просто заигрывает?
Тьфу!
Ну и мысли лезут…

Ретроспектива:
– А сейчас мы попросим подняться на сцену руководителя фирмы, которая, безусловно, известна не только присутствующим, но и многим простым горожанам. Именно она провела замечательную акцию…
О, это про нас. Акцию придумала я. Все было просто, как колесо. Первого июня мы раздавали детям шарики с нашей символикой. Казалось бы, что может быть проще? Но ваша покорная слуга внесла в этот привычный рекламный ход небольшое дополнение: каждый ребенок мог взять столько шариков, сколько захочет. Хоть сотню. Главное, чтобы ветром дите не унесло!
В результате нашу символику разбросало по всему городу. Она болталась на антеннах домов и носилась по паркам. А коммунальные службы сквозь зубы материли нашу компанию.
– Ната, а ведь авторство этой выходки с шариками приписывают вам…
Я медленно поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с глазами мальчишки на лице взрослого мужчины…

Пауза:
Память постепенно начинает оживать и подавать некоторые сигналы, свидетельствующие о том, что не все из моих вчерашних вечерних похождений кануло в Лету.
Его зовут Игорь. Точно, Игорь. Работает в конкурирующей фирме, начальником рекламного отдела.
Так…
Значит, я переспала с представителем «вражеской стороны». Очаровательно… Шеф за такое может и голову свинтить, он у нас помешан на разных шпионских страстях…
Впрочем, что у меня можно выведать ценного? Ничего. А у Игоря? Пожалуй, тоже. А то можно было бы развить легенду о том, на какие жертвы приходится идти женщине, чтобы выведать планы конкурентов…
Ой, Ната, Ната, ты еще не протрезвела! Такие мысли могут приходить только в абсолютно пьяную голову!
Минералка кончилась. Вот же незадача…
Ладно, полезем опять в холодильник, там еще должна быть минералка.
Оп-паньки! А это еще что?
На боковой дверце стоит початая бутылка «Бейлис». Очень мило…
Как там в старом анекдоте: оптимист скажет, что стакан наполовину полный, а пессимист – наполовину пустой. Сейчас я пессимистка. Бутылка пуста наполовину. Остальная часть, судя по всему, выпита мной и моим ночным незнакомцем. Значит, мы еще и добавили…
Интересно, когда мы успели?
Вспоминай, Наточка, вспоминай…

Ретроспектива:
– Я бы на нашем месте уже потерялся отсюда... – Мужчина с мальчишескими глазами улыбается тепло и немного смущенно. Слово «потеряться» в данном случае выглядит по меньшей мере двусмысленно. Потеряться одной? Или с кем-то?
Он прав. Торжественные речи отгремели, шеф уже обговорил все свои дела, что видно по скучающему лицу Валерия Анатольевича. Обычно у него вид куда как собраннее. А сейчас, видно, он ждет - не дождется, когда закончится вся эта кутерьма.
Домой хочется.... К жене и детям.
– Кстати, меня зовут Игорь.
– Очень кстати, – отвечаю я довольно сухо. – Как в том анекдоте: прекрасная погода, кстати, давайте переспим...
Иногда я бываю невыносима. Язык мой – враг мой. Особенно, когда я «под шафэ»..
Но он от души хохочет.
– Честное слово, даже в голове не держал.
– Ой, будет врать-то!
– Я совершенно серьезно. Не в моих привычках заниматься амурными похождениями на подобных тусовках. А слово «кстати» произнес совершенно по другой причине. Я-то знаю ваше имя, а вы мое – нет.
– Ну, и откуда вам известна моя скромная персона?
– Мы работаем в одной сфере, Наташенька. Но в нашу фирму пришел недавно.
– А, простите, в какую фирму?

Пауза:
Дождь потихоньку прекращается. Небо светлеет. Утренние сумерки окрашивают кухню в предрассветные цвета.
Весь сон как рукой сняло. Хотя вчера, судя по всему, мы улеглись в койку никак не раньше двух ночи. Потому что после ресторана была еще прогулка по городу.
Интересно, о чем мы говорили? Не помню… Возможно, меня, как обычно, на пьяную голову потянуло в философию. А в этом состоянии я невыносима. Начинаю разбирать по косточкам каждую деталь…
Почему-то у меня сложилось впечатление, что это довольно эрудированный человек. Впрочем, опять же, все можно списать и на хмельное состояние. Когда в голове туман, любой бред может показаться откровением.
Но что бы мы ни обсуждали, закончилась эта прогулка у меня в постели.
Вспомнить бы, как это произошло…

Ретроспектива:
Лавируя между толпящихся бизнесменов разного калибра, подбираюсь к шефу. Он увлеченно разговаривает с каким-то субъектом. О работе? Слава тебе, Господи, нет.
– … и понимаю, что мне бензин паленый залили! Да чтоб я еще раз по той трассе поехал!
Тот кивает со знанием дела:
– Сам так пару раз напоролся. Ты тачку уже поменял?
– Собираюсь. Присмотрел на прошлой неделе себе …
– Это правильно. Я вот тоже недавно на Вольвочку пересел. Летает как ласточка!
Я деликатно кашляю.
– Наташа! – Оборачивается шеф. – Как дела?
Делаю неопределенный жест рукой. Мне вообще непонятно, зачем он меня таскает по таким мероприятиям. Возможно, для отвода глаз потенциальным партнерам. Путь не на него смотрят, а на меня пялятся. Тактика проверенная. Хотя, пока не очень приигождаемая…. Вот Валерий Анатольевич – другое дело. Это же не человек, а финансовый бульдог. Вцепляется в жертву – и не отпускает, пока хозяин не скажет «фу!». Он на моих глазах такие финансовые схемы в мгновение ока просчитывал! Поэтому шеф его берет с собой почти всегда. А я… Так, красивое дополнение к их дуэту.
Кстати, лысый собеседник моего начальства пожирает меня глазами. Вежливо улыбаюсь в ответ. Таких же обидеть – ни-ни! Ибо натура у них хрупкая и нежная, несмотря на уголовное прошлое чуть ли не у половины собравшихся. Кто-то не так посмотрел – и трагедия почище шекспировской! Потом начинают искать виноватых. Какая зараза испортила отношения ? А подать ее сюда!
Но шеф, хоть и не спит со мной, все равно ведет себя как редкий собственник. Он приобнимает меня за талию и едва слышно бормочет на ухо:
– Я думаю, Наташенька, ты уже можешь потихоньку исчезнуть. Боюсь, здесь слишком много нетрезвых мужчин, которым захочется показать удаль свою молодецкую в совершенно некорректном виде, а мне только этого не хватает… Поэтому тихо-тихо – и на выход.
Я киваю, посылаю лысому еще одну улыбку, и двигаюсь в сторону выхода.
Подавляющее большинство здесь присутствующих, или, по крайней мере, та часть, которая наблюдала эту сцену, наверняка решила, что мужчине приспичило удовлетворить свои потребности и сейчас он так же незаметно проследует за мной.
Возле двери сталкиваюсь с Игорем.
– Ты случайно здесь оказался или следишь за мной?
– Не слежу, а наблюдаю.
– Не вижу принципиальной разницы.
– Слежка имеет определенную цель, а наблюдение – не всегда.
– Ну ты завернул!
– Умею…
Он подхватывает меня под руку и увлекает на улицу.
– Надеюсь, я не компрометирую тебя в глазах твоего начальства?
Я вздыхаю:
– Меня вообще сложно скомпрометировать, Игорь. А теперь скажи мне, если ты действительно не замышлял ничего в мой адрес, чего же ты со мной идешь?
– Провожаю тебя до дома. Можно было бы вызвать такси, но в это время оно пока приедет…
– Не нужно такси, – отмахиваюсь я. – Я живу недалеко. И провожать меня не надо, сама доберусь.
– Я бы на твоем месте не был столь самоуверенной, – улыбается он. – А у меня есть отвратительная привычка: если я что-то решил, то довожу задуманное до конца. И сейчас я решил довести тебя до дома.
– А я, может, домой не хочу!
– Тогда мы с тобой вместе прогуляемся.
И вот сейчас самое время сказать твердое «нет», но… Что-то останавливает меня. Что? Сама не понимаю. Нет такого разумного объяснения поступкам, когда невозможно произнести «нет». А даже если и произнести, то вряд ли оно прозвучит убедительно.
Мы идем вместе на набережную и долго-долго ходим там, и наши слова растворяются в ночном мраке, и смысл их исчезает где-то там, вне времени и пространства. Потому что есть та тонкая грань, за которой разговор перестает быть просто разговором и превращается в прелюдию к любви. И прелюдия эта звучит во мне дивной музыкой, и ее звук нарастает все громче и громче, заглушая голос рассудка. Хотя какой тут голос…
Мы заходим в супермаркет. Как мы оказались радом с ним и почему мы туда идем? Я не знаю. Я отдаюсь на волю течения, и оно несет меня куда-то далеко-далеко, и в то же время – совсем близко.
– Что ты будешь пить?
– Опять пить?
– Обязательно, – усмехается он. – Я просто настаиваю на этом.
Сам спросил, сам нарвался. Я обвожу глазами полки со спиртным и решительно указываю пальцем на бутылку «Dom Perignon»:
– Девушка хочет вина!
– Чтобы не остаться невинной, – бормочет он в сторону, но я его прекрасно слышу. В трезвом состоянии он, возможно, получил бы от меня пощечину за этот каламбур. Но я радостно смеюсь:
– А вы затейник, юноша! Ради красного словца…
– Ланца-дрица-гоп-ца-ца, – подхватывает он.
Бутылку мы откупориваем прямо на скамейке напротив супермаркета.
– А где хрустальные бокалы? – Притворно возмущаюсь я.
И вот тут происходит то событие, которое ломает все сомнения. Иногда одним поступком можно склонить чашу весов на ту сторону, когда женщина уже не может сопротивляться соблазну. Поступок этот может быть совсем незначительным, и все же…
Он исчезает в дверях супермаркета и через минуту выходит оттуда с пакетом. Жестом фокусника он извлекает два бокала. Я на мгновение трезвею и смотрю на него гораздо внимательнее взглядом.
– Вообще-то, я пошутила.
– Вообще-то, я люблю иногда совершать безумства…
Бокалы соединяются с мелодичным звоном. И этот звук стирает весь остальной шум ночного города. А вместе с шумом стираются последние сигналы здравого смысла.
Звон разбитого стекла. Бокалы летят на землю, а я падаю в его объятия.
Все просто и естественно. И тут уже не важно, кто первый сделал шаг навстречу. И уж тем более неважно, что мы будем говорить и думать завтра.
Потому что это «завтра» наступит так нескоро…
По крайней мере, в эту сказку сейчас хочется верить.
– Идем…, – слова срываются с моих губ сами, а я словно со стороны удивленно смотрю на себя. Неужели это я сама сказала? Воистину непостижимы глубины человеческие. Но уже поздно что-то менять, и поздно в чем-то раскаиваться.
Он подхватывает меня на руки и несет вдоль набережной.
– До моего дома еще далеко.
– Ничего, я выдержу.
И он действительно выдержал. С его рук я соскользнула только возле подъезда. Мы мчимся на пятый этаж, я судорожно открываю дверь, поворачиваюсь к нему лицом – и растворяюсь в прикосновениях его губ: нежных, уверенных, дразнящих…

Пауза:
Я захожу обратно в спальню, предварительно наведавшись в ванную и накинув халат. «Наточка, – говорю я себе, – я тебя не узнаю. Откуда эта ложная стеснительность? Или ты думаешь, что мужчина тебя не рассмотрел, пусть даже и в темноте?»
Он лежит на спине, раскинув руки. Где-то я читала, что в такой позе спят уверенные в себе люди, умеющие многого добиться в жизни. Он такое впечатление производит.
Ему сейчас снится какой-то красивый сон, если судить по улыбке. Жалко прерывать эти ночные… то есть, теперь уже утренние грезы, но надо будить. Нам обоим пора на работу. Мне в одну фирму, ему в другую. В конкурирующие предприятия.
Сколько уже написано про такие жизненные коллизии! Не пересчитать. А вот, поди ж ты – сама вляпалась! Ох, Ната, Ната, не дает тебе покоя твоя неугомонная задница!
Все равно жалко его будить. Сама не знаю, почему на меня напало подобное благодушие. Обычно я просто без разговоров сдергиваю одеяло… Не люблю опаздывать, даже если причина этого опоздания – мои амурные похождения.
Надо бы пойти сварить кофе…
«Все смешалось в доме…, – усмехаюсь я про себя. – В приличных домах молодые люди подают кофе в постель девушкам. А впрочем… Это же я хозяйка дома».
Представляю, как он роется на моих полках в поисках кофе и тихо смеюсь. Года два назад подружки пошутили на первое апреля и втихомолку поменяли содержимое банок. Сахар оказался солью, кофе – кариицей. С тех пор так все и осталось. Я привыкла, а вот гости мои, если хотят себе кофейку приготовить, долго ругаются…
Ставлю горячую чашку на столик рядом с кроватью.
–Доброе утро.
Он открывает глаза и сладко потягивается.
– Доброе утро, сон! Я думал, что ты мне приснилась, честное слово… Слишком уж все было… фантастично.
– Что именно, Игорь? Проведенная ночь или сама ситуация?
– И то, и другое, – усмехается он, беря меня за руку и усаживая на кровать. – Ната…
– Да?
– В это тяжело поверить, но у меня такое впервые… Чтобы вечером познакомиться и уже ночью в постели… Не знаю, наверное, я старомоден... Мне нужно узнать, влюбиться… Иначе – никак.
– В чем дело? Ты разочарован?
Он отчаянно трясет головой.
– Нет-нет, что ты! Я же говорю – это просто фантастика какая-то! Тем более… – он разводит руками. – Я действительно влюбился в тебя. Невероятно, то факт. Сошел с ума, как пацан. Сам не знаю, что со мной происходит…
– А ты не занимаешься самовнушением? Неужели нельзя ко всему относиться легче: ну встретились, ну …
– А утром разбежались и забыли даже имя? – Перебивает меня он. – В этой жизни все может быть, Нат. Все. Но мне бы не хотелось, чтобы сказка закончилась так банально.
– У тебя своеобразные представления о сказках.
– Нормальные у меня представления. Любому человеку нужно небольшое волшебство, и вера в маленькое чудо. Иначе просто исчезает смысл жить. А чудеса мы делаем сами, – добавляет он и притягивает меня к себе.
–…на работу опоздаем.
– Не опоздаем, – усмехается он, развязывая пояс моего халатика. – Мы на нее просто не пойдем… У нас есть уважительная причина!
– Какая? – Притворно изумляюсь я.
– Маленькая персональная сказка, – отвечает он, переворачивая меня на спину. – Давай не дадим ей превратиться в скучную реальность?
…Мир дробится на сотню ярких осколков. Остаются только руки и губы, губы и руки…
А потом я отрываюсь от земли и слышу только свой стон наслаждения...

…Потом будут звонки мобильных, поиски двух пропавших сотрудников конкурирующих фирм, возмущенные вопли шефа и его же извинения, и день плавно перетечет в вечер, а затем снова в ночь…

И будет сказка, которая когда-нибудь закончится.
…Но только в том случае, если этого захотят сами герои...