На краешке любви

-Что получила сучка?! - кричал он, яростно всматриваясь в глаза бывшей жены, - добилась своего. Теперь поедешь в свою Тьму-Таракань, коров доить. Тварь паршивая, - он плюнул в ее сторону, отхлебнул еще виски и под сопровождение своего водителя Кости покинул здание мирового суда.
Они сели в машину и плавно тронулись с места.
-Какой же ты грубый человек Дима.
-Да все бабы суки Костик все бабы суки, - последнее слово он протянул как бы смакуя.
-Уже третья жена Дим. Ну, завязывай а.
-Не учи меня и отвези домой. А еще позвони Алле, а.
-Дим ты ведь сам направо и налево баб прости, имел, а жена виновата да?
-Ты будешь ее защищать?! Защитник блин. Да катись ты вместе с этой сукой, - Дима открыл дверь автомобиля, и чтобы он не вывалился, Костику пришлось резко затормозить. Шеф покинул Пежо и зашагал по утопающему в ночи проспекту.
-Дим вернись в машину, - взрослый сильный мужчина с этими словами на губах выглядел глупым мальчишкой. Всего-то как просто смотреться глупо но смотреться. А это не мало.
-Да пошел ты, - Дмитрий шагал по проспекту, не обращая внимания ни на кого. Большого мальчика обидели, какое горе, жена изменила всего-то. Но это всего-то не мало.
-Да черт с ней, - Костя сотни раз проделывал такой жест благородности или просто шаг на встречу выживанию. И кажется сто первый ничего в сущности не изменил.
-Я ничтожество! – кричал Дмитрий обернувшись к своему водителю, -Ты ведь тоже так думаешь? Да я ничтожество. Тогда почему все они хотят со мной переспать? Да потому что у меня есть деньги. Знаешь такие красивые купюры. Всем этим тварям нужны только деньги. Ты и представить не можешь как сильно я их ненавижу. Сплю, с ними и ненавижу, потому что у них все не реально. Все игра. Это просто игра. А главное в этой игре не любовь. Нет. Главное в этой чертовой игре деньги. Черт их побери.



Я шла по улицам незнакомого города и понимала что это мой единственный шанс. Господи как я презирала себя сейчас словно мне нужно было бы голой пройтись по главной улице самого большого города. И я бы прошла. Если бы это мне помогло если бы это решило мою проблему я все бы в этой жизни отдала лишь бы…
Калининский проспект дом тридцать квартира шесть. Вот он этот многоэтажный дом украшенный множеством ярких огоньков в окошках множества квартир. А если сейчас он спит? А если занят? А есть ли у него семья? А если он меня не узнает? Что тогда? Черт пусть будет, как будет главное, чтобы он не отказал мне главное, чтобы понял и помог. А остальное не важно. Все сейчас не важно ни жизнь, ни это дурацкое унижение. Ничего. Важно только одно…
Я быстро поднялась на второй этаж и позвонила в дверь. Господи никогда не думала, что считать секунды можно так долго. И я считала. Одни, два, три… пять, шесть, семь…
В коридоре послышались шаги. Это он. Все сейчас…
Дверь резко распахнулась и мне в лицо ударил пронзительный запах спиртного. Передо мной стоял совсем другой человек. Высокий, молодой, красивый в дорогом халате, еле запаханном на животе.
-Вам кого дамочка? – спросил он и меня чуть было не вырвало. Черт и надо же так пить.
-Мне бы увидеть Левицкого Павла Георгиевича, - сказала я желая только не провалиться сквозь землю.
-Так он помер год как, - сказал парень и его немного пошатнуло вперед, но слава богу он ухватился за косяк и не упал.
-Как умер? – произнесла, я понимая, что сейчас мне понадобиться скорая помощь.
-Умер. Я вот теперь тут живу. Все закончили базар. Пока детка, - он захлопнул дверь и вскоре из-за нее послышалась веселая музыка и звонкий женский смех.
-Умер, - произнесла я облокачиваясь на перила и понимая что мой последний шанс канул в неизвестность. Теперь мне ничего не поможет. Я никогда не знала этого человека и потому не могла сказать, что я искренне скорблю о его кончине, я могла только жалеть себя. Сейчас мне хотелось выть, а лучше умереть. Я ехала за тысячу километров, чтобы хоть как-то помочь.… А впрочем. Я опустилась на холодный бетон лестницы и, закрыв лицо руками решила переждать эту ночь здесь, а завтра я вернусь в родной город и как-то стану решать проблему заново. Снова этот бесконечный бег по кругу.
Через пару часов гости из уже знакомой мне квартиры стали потихоньку расходиться. И когда хозяин проводил последнюю свою гостью он ненароком выглянул в коридор.
-Ты чего здесь сидишь?
-Простите.
-Ты откуда? – наверное ему было в сущности безразлично. Нет ему точно было безразлично.
-Издалека, - ответила я безо всякого желания продолжать разговор.
-Как зовут тебя? -спросил он безо всякого желания знать.
-Ксюша.
-А кто он тебе? – разговор продолжался в том же тоне.
-Отец, - мне стало как-то очень противно, оттого что мне пришлось произносить это ужасное слово, которое я ненавидела, сколько себя помню.
-Хороший был старикан. Не знал, что у него была дочь.
-Он тоже.
-Что? - парень босиком вышел на лестничную площадку и строился рядом со мной.
-Что никогда не видели детей, который воспитываются и презирают слово отец?
-А че же ты тогда приехала?
-Хотела денег у него спросить.
-Вот, - он вскочил точно ошпаренный, - деньги. Кругом эти деньги. Вся жизнь только и крутиться…
-Прекратите, - вскипела я, - да что вы про жизнь то знаете, сидите тут в дорогой и красивой квартире, пьете дорогие напитке жрете вкусную еду и ездите на своих драгоценных машинах. Да что вы знаете то про жизнь! У меня сын умирает, понимаете? У него болезнь, ему пересадка нужна, у него каждая минута на счету, а вы… ненавижу вас, - я стала спускаться по ступеням как он вдруг схватил меня за руку и резко развернул к себе.
-Сколько тебе надо? – запах спиртного ударил мне в нос.
-Да пошел ты, - прокричала я ему прямо в лицо.
-Зайти в дом, - он затащил меня в квартиру усадил за шикарный стол точнее то, что от него осталось, - поешь хоть. Вот, - он протянул мне несколько перетянутых резинкой пачки долларов, - здесь на операцию и на билет.
-Можно мне у вас переночевать? Я завтра уеду, деньги на билет у меня есть. А это, - я махнула рукой на доллары, - уберите. Мне ваши деньги не нужны.
-Дура, - закричал он, - дура. Сама говоришь, ребенок умирает, а сама!
-Мне ваши деньги не нужны, а если что я и на лестнице переночевать могу, - я хотела, было уйти, но он меня остановил.
-Спать ляжешь на диване в комнате. И чтобы завтра я тебя здесь не видел.
Всю ночь я ждала, что он придет, но как ни странно он не пришел, утром я покинула дом в надежде, что мы больше никогда не увидимся и с мыслью, что мне нужно как-то жить дальше, отправилась домой к сыну.
В больнице, слава Богу, все было нормально. Состояние моего сына по-прежнему было стабильно- плохим и от этого мне становилось все паршивее. А ведь когда-то я могла радоваться каждому утру, каждому дождю, каждому первому снегу. Теперь я не люблю когда меняется погода, потому что давление Арсения начинает скакать что не благоприятно сказывается на болезни, не люблю когда происходит смена времени года, потому что в голову лезут мысли что это лето или эта зима может стать последней. Это невыносимо жить и понимать, что ты просто изо дня в день ходишь по краю. И тебе никто не поможет никто не спасет и волшебница фея не взмахнет своей удивительной палочкой, от которой твой ребенок снова будет жить, как и все его сверстники.

-Ну, как съездила? – Марина в отличие от меня не жила в больнице она лишь приходила сюда к своей дочери каждый божий день. Наверное, она была ужасной оптимисткой потому как не вздрагивала от каждого не правильного звука по ночам и не боялась смело входить в палату без надежды, - раскошелился папаша? – она красила губы в яркий цвет и смотрела на меня поверх зеркала.
-Нет. Умер он.
-Да, - протянула она, - не везет. Яблоко будешь?
-Нет спасибо. У нас процедура через часик хочу немного отдохнуть, - я откинул голову на край спинки кровати и закрыла глаза.
-Я тогда выйду, пойду, - она наклонилась ко мне чтобы никто не услышал, -покурю. Дочь не знает.
-Хорошо иди.
Ночью я почти не спала, поэтому сейчас меня словно выключили. Мне снился огромный цветущий луг и мне даже показалось, будто я чувствую запах этих разноцветных маленьких и больших цветочков. Я долго бегала по лугу и искала Арсения но никак не могла его найти. Пот липким покрывалом окутывал кожу тела, я кричала что было силы, я молилась всем богам, которых только знала, я просила только об одном. А потом я нашла его. Нашла и крепко прижала к себе. Он теребил меня за плечо…
-Ксюша, Ксюша. Да проснись же ты.
Когда я открыла глаза надо мной стояла Маринка.
-Сеня?! – от испуга я вскочила точно на пожар но, увидев своего сына играющего с дочерью Марины, тут же осела на кровать.
-Чего кричишь? – спросила она шепотом, - там тебя спрашивают.
-Кто? Зав. отделением?
-Нет. Парень какой-то миленький такой прям картинка.
Я вышла в коридор и увидела его.
-Здравствуй, -наверное я видела в нем лишь денежный мешок и мажористого парнишку и поэтому мне ужасно хотелось прогнать его отсюда куда подальше.
-Зачем вы приехали? - я как полагается по жизненному сценарию демонстративно сложила руки в боки и уперлась в него взглядом.
-Почему деньги не вязала? – как бы немного скучно спросил он, стараясь не смотреть в мои пламенеющие глаза.
-Мы решили этот вопрос, - я хотела, было уйти.
-Ксюша.
-Да Дмитрий Иванович? – он не на шутку удивился, - Вчера на визитке в коридоре прочитала.
-А ты внимательная.
-Жизнь такая.
-Как сын? – не знаю зачем он это спросил но явно этого делать не следовало.
-Не вашего ума дело, - отмахнулась я, понимая, что с каждым словом мне становиться все труднее с ним говорить.
-Дура я по-хорошему.
-Уходите, садитесь в свою машину и уезжайте в свою Москву. Неужели вы Дмитрий Иванович не понимаете каждому в этой жизни свое. Вам – теплый офис, машины и яхты, любовь на ночь и миллионы в голове, а мне – жизнь моего сына.
-За что вы меня ненавидите. За эти миллионы в голове? В его нежно карих глазах показались отблески испуга что я его сейчас действительно прогоню.
-Я просто прошу вас уйти. Прощайте.
Я вернулась в палату, обняла сына и подумала что мир, наверное, начал как-то не правильно вращаться, если таких парней тянет в глушь для того, что спасать людей. Слишком уж это было банально.

Теперь я отчего-то была уверена, что Дмитрий Иванович оставит меня в покое, но я ошиблась, когда на следующий день снова встретила его в коридоре больницы.
-Вы?
-Я думал вас уже ничем не удивишь, - сказал он, поправляя края воротника белого халата.
-И почему на сей раз вы не отправились туда, где вам самое место?
-Знаете после общения с вами мне захотелось сделать что-то хорошее.
-Как благородно прям, стошнит сейчас.
-Вам плохо? – реально удивился он.
-Мне ужасно вот уже три года пока моего сына пытаются спасти каждый день каждый час и сейчас, когда совсем чужой человек пытается сунуть свой нос с мое дело чтобы подняться перед теми, кто идет с ним в одну ногу, мол, сказав « Вот какой я хороший больным помогаю!» мне становиться еще хуже. Оставьте нас Дмитрий Иванович. Прошу вас, пожалуйста, уезжайте, - от непонятно откуда взявшейся обиды на глазах появились слезы, за которые перед этим красивым парнем у которого вся жизнь впереди мне стало немного стыдно.
-Я всего лишь хочу помочь, - наверное, он хотел показаться искренним. Наверное?
-Мне не нужна ваша помощь. Это так трудно понять?
-Ксюша, - в коридор выскочила медсестра Катя, - Ксюша скорей опять.
Я бросилась со всех ног в палату сына. Этот крик мог означать только одно: остановка сердца. Не помню сколько раз за эти три года мне приходилось вот так вот бросать все и нестись по коридорам и лестницам в палату сына, и надеяться на то, что я успею. Снова пролетали этажи и вереница палат, снова одни и те же мысли в голове: « Господи помоги», снова быстрая молитва и просьба спасти и сохранить. Снова как кругу, бесконечному кругу.
Я залетела в палату, над сыном склонился Игорь Митрофанович, врач который занимался нашей болезнью.
-Все в порядке, мы успели Ксения, - сказал он мне и я лишь осела на пол, - дайте ей валерьяны.
Валерьянка и вправду помогла и мне даже удалось заснуть. Несколько часов беспамятства и снова бесконечные больничные коридоры где меня кажется знает весь мед. персонал, снова процедуры и обследования не приносящие ни каких щадящих прогнозов, снова он.
-Когда вы уже, черт побери, уедете в свою Москву? – спросила я немного устало.
-Как только решу все дела здесь.
-да какие у вас могут быть дела? А простите, забыла вы же теперь что-то типа Мать Терезы, да?
-Не ерничайте, прошу вас.
-Да что вы?!
-Я перевел определенную сумму денег в фонд вашей больницы но хочу сам лично проследить чтобы все средства ушли на лечение таких детей как ваш сын. Думаю в скором времени ему найдут донора. Он будет первым кого мы вылечим. И если вы уж так сильно меня ненавидите, но представьте что это деньги которые вам дал ваш отец, вы ведь именно за этим к нему приезжали.
После первых его слов про фонд и про то что он собирается следить за дальнейшей их жизнью мне захотелось послать его, но потом что-то непонятное мне до сих пор меня остановило. Нет, это были не трогательные слова об отце на которого я в принципе и не надеялась. Нет это было что-то другое. Но что? Неужели я поверила что такие люди среди немногих еще остались.
-Ну так что? – спросил он не понимая моего молчания.
-Что? – не поняла я его вопроса.
-Вы согласны?
-На что?- снова не поняла я, наверное сейчас в голове жили своей жизнью совсем другие мысли.
-На то, что скоро буквально на днях мы прооперируем вашего сына.
-Моего? – это удивило меня хотя в нашем разговоре кажется что-то про это уже было. Где черт возьми летает мой рассудок?!
-Ну да вашего. И он снова будет как все, - Дмитрий усадил меня на скамеечку в коридоре и начал говорить и говорить словно являлся великим оратором всех времен и народов, - он пойдет в школу, нет конечно не сразу, но пойдет, у него появятся друзья, интересы, он начнет другую совсем иную жизнь где не будет докторов и капельниц, где его мама будет только улыбаться. Ты ведь будешь ему улыбаться? – он так лихо перескакивал с « Вы» на « Ты» что я за ним еле поспевала.
-Ага, - сухо ответила я не до конца еще понимая суть разговора.
-Потом он конечно влюбиться, - Дмитрий загадочно посмотрел в потолок но кроме слегка обшарпанной штукатурки ничего не увидел, ничего удивительно-романтического поэтому немного разочарованно отвел взгляд и продолжил, - он будет дарить ей цветы, посвящать стихи, ну пусть конечно не свои но хоть чьи-то, они будут счастливы. У вас слышите у вас будет другая жизнь где вам не придется бегать по коридорам и трястись над каждым перешептыванием врачей. Как бы они не сказали ничего плохого о состоянии здоровья вашего сына. И не спорьте я давно за вами наблюдаю. А вообще, - он снова хотел было возвышенно глянуть в потолок но не стал.
-Что вообще? – спросила я уставившись на него точно на экспонат в местном краеведческом музее.
-А вообще я очень хочу вам помочь.
-А знаете что Дмитрий Иванович.
-Дмитрий, прошу вас Дмитрий зовите меня так если уж у вас манеры хоть отбавляй.
-А вы меня не оскорбляете, - взъерепенилась я.
-Простите, что вы я даже и не думал.
-Хорошо Дмитрий Иванович я вот что решила. Раз уж вы говорите что скоро будет первая оплаченная вами операция.
-да операция вашего сына.
-Я могу вас попросить кое о чем?
-Безусловно. Все что хотите. Только не звезд с неба за ними очень долго лететь и они наверняка ужасно тяжелые, - он улыбнулся, а я подумала, сколько интересно лет этому фантазеру с замашками шутника. Ну и это сейчас не так важно.
- у нас девочка одна есть Тая, ее родители погибли она бабушкой воспитывается, только она здесь не живет, а только приходит. У них нет никого и не кому им помочь. А она знаете какая, - на глаза навернулись слезы, - она бывает встанет на табурет, края халатика возьмет в руки и песенки поет или стишки читает. Сейчас ей очень плохо, - сказала я потухшим холодным голосом, - ей нужен донор и нужен намного сильнее, чем моему сыну. Прошу вас помогите ей Дмитрий Иванович. Прошу вас, - для убедительности или от страха что он откажется я схватилась за его руки и он лишь едва улыбнулся краешками губ.
-Это благородно но глупо. Речь идет о жизни вашего сына.
-вы ничего не понимаете, - отмахнулась я и отпустила его ладони, - они мне за это время все как родные. А знаете скольких мы уже потеряли. Это не большие, но очень страшные цифры. Ей совсем плохо она умирает и никто, никто не поможет ей.
-Хорошо я скажу Игорю Митрофановичу. Но это риск Ксения.
-Я понимаю. Спасибо, - мне захотелось поверить ему захотелось пожать его крепкую ладонь но я просто ушла. Просто я оказалась бессмысленно слаба перед ним. Сильная и слабая одновременно. Неужели я могла предположить, что так произойдет. Хоть когда-нибудь…

Сегодня оперировали Таю. Я, как и прежде не сидела возле операционной, а напротив гуляла вокруг больничного городка. Игорь Митрофанович был спокоен и это придавало спокойствия мне. Дмитрий еще с утра бродил где-то здесь. К нему похоже, кто-то приехал из моей теперь такой не любимой Москвы. Арсений спал в палате и кажется, даже стал лучше себя чувствовать. В воздухе словно что-то поменялось. Все внушало мне перемены к лучшему. Все. Я была так поражена этими новыми обстоятельствами быстрого спасения детей, что мне хотелось взмахнуть несуществующими крыльями и полететь. Наверное моя душа пела. Я проходила вдоль массивных деревьев и вдыхала их неслыханно приятный воздух.
-Ксения, - позади стоял Дмитрий Иванович и еще один не менее молодой и симпатичный мужчина, - хочу вас познакомить это Константин мой водитель да что там греха таить мой друг.
Константин немного смутился резким переменам своего хозяина, но вида практически не подал, а только немного несмело протянул мне руку в знак приятного знакомства. Я было собиралась пожать ее но тут.
-Ксюша, скорей, скорей, - кричала медсестра Катя бежавшая нам на встречу.
-Нет, -тихо произнес Дмитрий и немного побледнел а Константин так и продолжал стоять с протянутой рукой.
-Арсений, - крикнула я.
-Нет, Тая, - ответила мне Катя и мы ринулись бежать в операционную.
Я все могла предположить и представить в этой жизни но никогда бы не подумала что Дмитрий кинется в след за нами. Снова мелькали этажи и платы, белые халаты врачей и медсестер. Снова этот безумный круг. Быть может я сойду с ума, но наверное не в этой жизни потому что сейчас у меня слишком много обстоятельств бороться.
-Тая, - крикнула я забегая в операционную. Игоря Митрофановича уже не было лишь старая заведующая детским отделением Мария Георгиевна закрыла лицо девочки белой простыней.
-Нет, - я уже не кричала, лишь как-то немного по щенячьи выла и только опустилась на пол без сил и желания.
-Мы уже позвонили бабушке девочки, -сказала Мария Георгиевна которая вовсе не собиралась выгонять меня отсюда, - пойдемте Катерина, - сказала она оставляя нас наедине.
-Нет, - я подползла к девочке и сжала ее холодную да что там говорить ледяную ладонь, поднесла ее к губам пытаясь согреть теплым дыханием, - нет прошу тебя Таечка, не умирай, - последнее слово далось мне с усилием и я упала, больно ударившись от бетонный пол.
Когда меня привели в чувства точнее когда я открыла глаза то поняла что нахожусь в палате сына. Арсений по-прежнему спал. Меня кто-то аккуратно уложил на соседнюю свободную кровать и даже накрыл пледом.
-Вам плохо? – голос Дмитрия был таким словно он винил себя в смерти девочки.
-Почему?
-Игорь Митрофанович говорит, что она была слишком слаба.
-Мы ее не спасли, - твердила я, задыхаясь от этой боли.
-Ксюша, Ксения, Ксюшенька поверьте мне я помогу вашему сыну все будет обстоять иначе. Просто поверьте, мне прошу вас, - он держал моя ладонь и шептал так сладко что я не хотя но все же провалилась в сон.
Сегодня мне снились облака. Белые, немного голубоватые и даже с легким оттенком сиреневы. Я летела, нет скорее плыла по этим облакам не чувствуя земли под ногами. Я умерла? Нет, эту мысль я старательно отгоняла прочь, словно черную кошку пытавшуюся перейти мне дорогу. Я не могу умереть у меня есть сын которого я хочу спасти. Я не могу так просто умереть. Нет, я не умерла. Сейчас мне все стало понятно. Я увидела Таю. Она сидела на облачке и игралась с куклой у которой были длинные рыжие волосы спадающие на ее кукольные плечики, словно лучики солнца.
-Тая, - крикнула я и сама испугалась своего голоса он был протяжный точно ветер и звонкий точно смех.
Девочка повернула голову и помахала мне рукой. А потом я стала отдаляться от нее все дальше и дальше пока, наконец, не потеряла ее из виду. Я все поняла, я просто хотела попрощаться с Таей. Она простила меня. Простила мне эту попытку дать ей жизнь. Я не виновата.
-Я не виновата, - повторяли мои губы, когда я проснулась, Дмитрий по-прежнему сидел возле моей кровати и держал меня за руку, - который час?
-Половина второго часа ночи, - ответил он, поправляя сбившиеся на лоб пряди волос.
-Вам пора, - сказала я, убирая свою ладонь. И он ушел…


-Арсений будь осторожен тебе еще нельзя так бегать, - вторила я когда мы наконец выбрались с сыном на прогулку.
Сеня бежал по тропинки вовсе не прислушиваясь к моим словам. Операция которую оплатил Дмитрий спасла жизнь моему ребенку. После этого он уехал в Москву и больше никогда не звонил даже в клинику. Игорь Митрофанович говорит что еще пару недель и Арсения можно перевести на домашнее лечение. А это значит лишь одно – мы будем жить!

-Папа, -услышала я крик сына и вздрогнула. Мальчик несся по тропинке утопавшей в тумане и поэтому я не могла разглядеть лицо мужчины появившегося на горизонте, - Папа как я ждал тебя, - мужчина присел на корточки и обнял ребенка. Я поспешила им навстречу.
Да как и у любого нормального ребенка у Арсения был отец который даже не знал о его существовании и вот этот крик произвел на меня довольно непонятное действие. Здесь было и все и желание и страх и боль, и горечь, все как в кувшине с гремучей смесью.
Я подошла ближе и увидела его. Он обнимал развеселившегося мальчишку и теребил его волосы на макушке. Я остановилась возле большого дерева и оперевшись на него спиной тихо улыбалась.
Дмитрий Иванович, нет теперь наверное правильнее –Дима обнимал ребенка, а от Арсения сейчас не возможно было оторвать глаз, настолько он был счастлив. Не знаю отчего он вбил себе в голову эту мысль про отца, но кажется она всем пришлась по вкусу.
Я понимала что мы все еще на разных берегах но он как и я сейчас стоит на краешке любви, и скоро мы сделаем одни единственно верный шаг – на встречу друг другу.