Ну не спорю, ты идеальна, налачен чуп,
И спина как чугунный лист. Вся гладка и статна.
Он с тобою не нежен, не правилен и не груб
Он не пачкает взглядом деления циферблата,

Пока ты считаешь внимательно все минуты
Его сердце живое любится по кому-то.

Пока ты своей хитростью, ловкостью и дурством
Всё мудришь: как бы вынуть лучшее - Божью милость.
Забывая в потоке мыслей о главном том -
Подчеркнув свои плюсы, сделала ты плюс-минус.

Он же, нежно все её минусы почеркав
Получил из них плюсы, жирные и большие.
Тебе на ухо шепчет «Ты её протограф,
Я с тебя её списывал, в час когда ты грешила»

И уткнувшись лицом в ладони свои как в снег
Ты ревёшь оглушительно, ну не пугай соседей.
Он же сплёл по шаблону правильный оберег
Тот что будет любить и не будет другими бредить.

Он не любит тебя, её, и безмерный бег,
Но ему так удобней будет, с послушной леди.

Для паршивки, ты слишком плюсОвая, моя сласть,
Ходишь ровной каблучьей походкой, втянув живот.
Ты не знаешь как сладко предать, разорить, украсть,
Смотришь в нору любви, словно слепейший крот.

У тебя же ровны коленки. И твой девиз
«Говорите в лицо всё заспинное, лучше в лоб,
Сколько черт во мне сильных и ровных, а этих крыс
Предлагаю сжигать на костре за пустотный трёп»

Твой напудренный носик знает по чём нутро
Обожённое ядерным спиртом, где сверху струп.
Твои пальчики прятали в сумку один патрон,
Убеждая других, что меньше так будет на труп.

Ты взбивала подушки каждому с кем спала.
Даже тем, по кому ни в жизнь, не возьмёшься выть.
Ты же точно, секунда к секунде, вершишь дела.
Ты же можешь любого к себе под лопатки вжить.

Для паршивки ты слишком глубко внедрила цвет
Его глаз и волос. Въела в себя всё это.
Для паршивки ты слишком частенько глушила свет
Чтобы мягче его черты на тебе раздетой.

Для паршивки, ты часто встречаешь с одним рассветы.

Радужка кра`сна, мышца` напрягалась в брови
Бьёт из тебя обидой как электричеством.
Где же, родная, на всех отыскать любви,
Чтобы: Его Святое — Твоё Величество.

Ты извини родная, но дело в том:
Чтобы просить блаженства и счастья ро`вни,
Света, любви и благодати в дом
Нужно вокруг себя скорчевать терновник

Но, если вдруг, сдирая свои болячки
Лень возьмёт верх и попросту сдашься ты
Кровью своей зрителей не запачкай
О саморучно взрощенные кусты.

А сегодня прости, мон шер, я пишу не сказки
Про диснеевских принцев, золушек и кареты.
Я стянула с тебя маску
Яркого цвета
Я пытаюсь внушить, дескать
«Ты очнись, мой свет
Тебе и выпить то не с кем.»

Ты конечно можешь, мон шер, позвонить бывшему
И уверенной быть, что сейчас не одна, не брошенна
Наболтать лишнего
«Мол ищу на тебя похожего»
Распросить пишет ли
Кто ему.
И о чью щёку он трётся своею кожею.

Только знаешь, мон шер, сколько б ты не лгала не юлила
Утверждая, что выход есть и горит зеленым.
Ты не его мерило
И он не в тебя влюбленный.

Не сдавайся ребенок, держись за перила руками
Посильнее, чтоб пальцы синели, чтоб кровь застывала
Ты забудь что любили, забудь, что тебя обнимали
Надо выжить.
А это…
А это уже не мало.

У ребенка потекшая тушь и изгрызены ногти
Детство рядом, сидит, ножки свесив над пропастью
Ты ребенок, держись, и плевать, что насквозь промокла
Ты одна, понимаешь.
Никто не придёт.
Не спросит:

Мол «Ну как ты? Держишься? Поздравляю, умничка»
А сама реветь будешь, как сто тысяч водохранилищ
Распустились бантики, опустели улочки
Ты твердишь «Я выживу».
Верю.
Не фальшивишь.