...ПРИВОРОТ НА СЧАСТЬЕ...

Деревья мелькали за окном мчащегося вдаль пригородного автобуса. Весна пестрела первыми зелеными красками, цветами и первыми лучиками солнца, которые согревали женщину даже через толстое оконное стекло.
Впереди ее сидела пара, женщина и мужчина. Седая краска давно украсила их волосы, и тонкие морщинки поселились вокруг ил лучистых глаз. То блаженство и умиротворение, с каким они смотрели друг на друга, она запомнила надолго. Не много она встречала таких взглядов за свою жизнь. Не много раз она встречала такую нежность и преданность. И кто знает, встретит ли…

Ей было тридцать два. Вернее, уже тридцать два. Под звук колес по разбитой дороге, она размышляла о том, что с ней будет дальше. Как дальше жить, когда тебе столько лет? Когда у тебя ничего и никого нет. Когда, кроме одиночества в твоей квартире давно уже никого не было? Когда кроме печали, тебя уже давно никто не обнимал?
Ответов на свои вопросы она не знала. Но две пары лучистых глаз говорили о том, что бывает иначе. Что бывает то, о чем она сама давно уже забыла. Автобус продолжай двигаться по своему маршруту, пропуская через стекло теплые солнечные лучи.

Она обернулась к окну, чтобы не смотреть в счастливые глаза напротив. Ей было тридцать два. Она любила, она была любима, она была счастлива. Сейчас и не вспомнить того момента, когда все началось. Казалось, так просто должно было случиться. Чтобы они встретили друг друга и больше не смогли отпустить. Обычный роман, завязавшийся на работе. Обычная история любви, среди сотен, тысяч других.

Она вытерла слезу, катившеюся по щеке, и продолжила рассматривать пейзажи за окном, которые быстро сменяли друг друга.

Обычная история любви, среди сотен, тысячи других. Они были вместе уже два года. Жили вместе, приходили вечером домой, готовили, убирали. Любили друг друга. Но не более. А ей хотелось детишек. Ей хотелось настоящей семьи, а не жалкой подделки, которой она ощущала то, чем были их отношения. Только вот ее любимый всегда ловко уходил от этой темы. Он ей ясно дал понять, что детей в свои тридцать пять ему еще рано заводить. И после таких заявлений в него неизменно летела то - ли чашка, то – ли тарелка, попавшаяся под руку. Он уходил, громко хлопнув дверью, и обещал больше никогда не появляться в ее жизни.

Это «никогда» заканчивалось примерно часов в пять утра. И она, уставшая, заплаканная с размытой тушью на щеках, обнимала его за плечи, пока он просил прощения, стоя перед ней на коленях.
Потом идиллия возвращалась в их тихий дом. Они вместе убирали осколки посуды, запивали обиды горьким кофе и вновь начинали играть в настоящую семью. Такие всплески эмоций случались не чаще, чем раз в месяц, и с каждым новым разом, комок обиды все больше нарастал в женщине и все больше терзал ее по ночам.

Непонимание и нежелания ребеночка ее любимого мужчины постепенно убивало в ней все самое светлое и самое доброе, заставляя скручиваться калачиком под тонким покрывалом, пока он мирно и безмятежно спал.

Она вновь смахнула слезу, небрежным жестом, продолжая изучать весенние краски за окном, набирающего скорость автобуса.

Наверное, она бы никогда не решилась на такой поступок, если бы не подруга. Очередная подруга, которой она помогала выбирать свадебное платье. Очередные излучавшие счастья глаза. очередная радость. И снова не ее, чужая.
Когда она робко постучала в дверь к ворожее, она еще не осознавала того, что с ней может произойти, всего за несколько дней. Скованная страхом и желанием семейного уюта с любимым человеком, она очень удивилась, увидев на пороге красивую молодую женщину, а не страшную ведьму с растрепанными волосами.

- Знаю, почему пришла и чего хочешь. – Женщина, убрала прядь темных волос, упавших на глаза и пригласила ее в дом.

Налила чаю, встретила как хорошего доброго друга и пристально изучала ее глаза.

- Привязать его к себе хочешь? – звонкий голос молодой колдуньи прорезал тишину, которая воцарилась в комнате, совсем не похожей на жилище.

- Хочу, чтобы он был моим. По-настоящему, - робко добавила она.
- Будь, по-твоему, - порожка взяла с ее рук фотографию мужчины, и стала шептать какие-то странные слова.

Время шло. Секунды сливались в минуты, оставляя на ее губах привкус печали и предательства по отношению к любимому. Но, по-другому она не могла.

Взяв деньги, молодая колдунья, мило улыбнулась в след женщине.
- Не будешь ты счастливой. Ох, как не будешь…
Слова улетели ей в след еле слышным шепотом.

С этого дня у нее началась новая жизнь. Жизнь, к которой она стремилась многие годы. В первое время, все было хорошо. Любящий человек рядом. Долгосрочные планы на будущее, а главное надежда на то, что в их новой квартире все-таки раздастся топот детских ножек и звонкий задорный смех.

Вот только, теперь уже с законным мужем, что-то странное стало происходить. Побледнел, исхудал и нервный стал весь. Много времени прошло, прежде чем она, охмелевшая от своего счастья, стала замечать это. Ей иногда начинало казаться, что чем больше он ее любил, тем больше начинал сторониться. Бывало, посмотрит преданно в глаза, поцелует в нос и быстро скроется за дверью своего кабинета, словно боясь задержаться рядом с ней на одну секунду. И, чем больше его к ней тянуло, тем больше ему хотелось разорвать эту странную привязанность, в которой, казалось, не было его воли. С которой он ничего поделать не мог. Он часто задавался вопросом любит ли он ее. Так же часто не мог найти правильного ответа на свой вопрос. И если бы не эта чертова привязанность, как он ее называл, то он давно бы закончил этот роман совсем не так, как он начался. Совсем не свадьбой и рождением будущего малыша.

Она списывала странное поведение мужа на усталость, проблемы на работе и кризис в стране. Ей не было когда понять, что именно произошло. Ведь она была так счастлива. Впервые за свои тридцать два года. Она была по-настоящему счастлива.

А он угасал. Угасал, словно свечка. Он впервые в жизни оказался таким безвольным. Он знал, что добром это не кончится. Но, счастливые глаза супруги иногда дарили надежду. Всего на несколько секунд. Таким коротеньких еле уловимых несколько секунд.

- Я не могу без тебя. Слышишь? – Кричал он как-то в пьяном угаре.
- А я не хочу без тебя. – Отвечала она, пытаясь успокоить любимого.
- А я хочу! – он срывался на крик, и падал без памяти на любимый диван.

Она роняла беззвучные слезы, глотая обиду.

Прошло еще некоторое время. Она была на третьем месяце беременности. В ее счастье лишь иногда прокрадывалось уставшее лицо мужа, который все так же продолжал любить ее. Любил, но счастлив от этого не был.

И если бы не роковая случайность, все могло бы быть страшнее. Выкидыш. Банальный, по состоянию здоровья. «Так бывает», уверял ее врач и говорил, что надежда еще не потерянна.

В один миг она прозрела. Чего она хотела? Что у нее есть? Загнанный, словно зверь в клетку муж, который постарел за несколько месяцев и превратился в худого измученного жизнью мужчину? Ребенок, которого она потеряла? Семья, которая так и не превратилась в настоящую, как она того не хотела? Нет. У нее не было ничего.

- Верни! Слышишь, верни, как было! – она кричала, молила колдунью, сбивая руки в кровь об ее дверь. – Не хочу я больше так. Не хочу его мучить! Себя мучить не хочу!

Поток горячих слез лился по ее бледным щекам. На порог так некто и не вышел. Ворожея уехала. Куда, никто не знал.
Проклиная тот день, когда она пришла к ней за помощью, женщина упала на колени и закричала, судорожно сжимая пальцы в кулаки...

Счастье? Что это такое? Где его найти? И можно ли его приворожить?

Она снова смахнула очередную слезинку и устало посмотрела на пару, сидевшую впереди ее. Они то точно не искали своего счастья у колдуньи. Она это знала.

Ей было тридцать два.
Вернее, уже тридцать два. Под звук колес по разбитой дороге, она размышляла о том, что с ней будет дальше. Как дальше жить, когда тебе столько лет? Когда у тебя ничего и никого нет. Когда, кроме одиночества в твоей квартире давно уже никого не было? Когда кроме печали, тебя уже давно никто не обнимал?

Приворожить счастье не получилось. А за окном мелькала молодая весна, осторожно раскрашивая в яркие цвета пейзаж за окном мчащегося вдаль пригородного автобуса.

Разбитая дорога подкидывал пассажиров, мирно ждавших, когда они приедут в пункт назначения. Все они знали куда и к кому едут. И лишь она ехала, куда глаза гладят. Села в первый попавшийся автобус, даже не поинтересовавшись, куда он направляется.

Возвращаться домой, в свою семью она не хотела. Не имела права. Семья оказалась не настоящей. Счастье – искусственным.

И лишь морщинки на лицах поседевшей пары, казалось, светились счастьем. И лишь их руки, которые нежно воссоединились, словно в дни молодости дарили надежду на счастье.

Настоящее. Ее. Не привороженное. Искреннее.



с ув.