Рассвет

Лето пришло так внезапно, в самом начале мая. Такое смущенное, еще не уверенное в себе лето. Такое сладкое и безмятежное. Оно вселяет в сердца людей радость и беззаботность.

Солнце с нежностью согревает сочную листву на деревьях, давая ей силы продолжать свой рост. Оно ласково обнимает фасад здания, пытаясь достать до другого конца парка, чтобы подарить последнее свое тепло ей. Его лучи ярко блестели в пшеничных волосах, пытаясь заглянуть в ее лицо.

Она сидела по-турецки и маленькими серыми штрихами изображала улицу: лавчонки, брусчатую дорогу и здание в объятиях заката. Белый лист на ее коленях превращался в хранилище памяти об этом вечере.
- У тебя хорошо получается, - сказал кто-то, сидевший рядом.

До этого момента она и не замечала, что была в этом мире не одна. Ее плечи немного дернулись от неожиданности.
- Спасибо, - ответила она, не поворачиваясь

Тишина в ее голове резко оборвалась, и где-то послышался детский смех и шум фонтана. Звуки красиво дополняли уход величавого светила. А она злилась, что не могла и это изобразить на листе. Штрихи стали темнее и толще, заполняя набросок тенями. Но было не то и не так, и она снова начала впадать в отчаяние.

«У тебя хорошо получается»- вновь услышала она и даже снова поджала плечи от неожиданности, но это было только в ее голове.
Хозяин спокойного голоса молча сидел рядом с ней.
«Вот бы еще раз его услышать», - подумала она.

- Вы часто здесь бываете?- робко спросила она, заправляя прядь волос за ухо.
«Какие красивые…», - в мыслях восхищался он.
- Стараюсь как можно чаще. Мне нравится играть здесь вечерами на гитаре. Снимает усталость после рабочего дня, - без замедления ответил он.
«Приятный…», - с нежностью подумала она.
- Вы только играете, или поете тоже?- продолжала она, не отрываясь от своего рисунка.
- А почему вам интересно?- усмехнулся он.
- Мне кажется, у вас красивый голос, - честно ответила она.
- Что ж, спасибо! – он улыбнулся. – Да, и пою.

Она улыбнулась в ответ, но он видел лишь круглую щечку и длинные ресницы.
- Почему именно улица?- поинтересовался он.

Она расправила плечи, снова поправила волосы и устремила взгляд в небо.
- Знаете, я всегда хотела рисовать людей. Мне кажется, что портрет человека может передать его душу… - она горько усмехнулась, - но увы, именно люди у меня и не выходят. Даже если и портрет был схож с оригиналом, он все равно был безжизненным. Из-за этого я перестала рисовать…
- А что же сейчас?
- А сейчас я так устала от отчаянья, что купила себе альбом с карандашами и села рисовать улицы. Знаете, ведь улицы – это тоже души. Это души нашего города. Почему-то его душу я могу увидеть, а с человеческой у меня не выходит. Наверно, я просто не могу увидеть свою душу, вот и чужая для меня тайна.
- Что же случилось с твоей душой?
- Кто знает, может мне просто страшно. А вы? – она перевела тему подальше от своих откровений. – Почему вы любите музыку?
- Ну… - задумался он, - если следовать твоей логике, то потому, что могу показывать свою душу другим. Так просто это делать с помощью гитары…
- Здорово, я бы хотела послушать, как вы поете.
- Я сыграю для тебя, в обмен на свой портрет.

Карандаш застыл над бумагой. Она немного поежилась и ответила:
- Мне кажется, вы меня не слышали, я не рисую портреты…
- Я тебя прекрасно слышал, - уверенно сказал он, - ты не рисуешь потому, что не можешь видеть душу, но я ведь буду открыт тебе, когда буду петь. Может быть, тогда ты увидишь?
- А если не смогу? – испугано спросила она. – Что если я настолько бесполезна?
- Тогда я сыграю тебе еще раз. Я буду играть тебе до тех пор, пока ты не увидишь.

Она нервно растушевывала тень на колонне, придавая ей объем и реальность. Ответ был давно у нее на уме, но она не хотела его озвучивать.
- Ты боишься видеть, правда? – он сделал это за нее.

Он бесцеремонно вывернул на изнанку то, что она так долго прятала.
- А ты наверняка боишься показывать, - резко ответила она и повернулась к нему, - почему ты до сих пор не сыграл ничего? Почему ты каждый вечер приходишь сюда с гитарой и не играешь?

Ее волосы золотом рассыпались на плечах, а глаза яростно сверкали в лучах уходящего солнца, которое ликовало от того, что все же заглянуло в ее лицо.
Она помнила его. Помнила эту ссутуленную фигуру рядом с гитарой в лучах заката. Помнила, почему она пришла сюда и снова начала рисовать.

Усмешка сошла с его лица. В спокойных глазах появилась печаль.
- Ты меня подловила. Но это было жестко…- с горечью ответил он.
- Жизнь вообще жестока! – она снова отвернулась. – Так ты мне сыграешь?..

Звуки фонтана все также растекались по парку, а солнце с грустью скрылось за горизонтом, не имея больше возможности касаться их лиц.