* * *

Мои бывшие мальчики курят в чужих гостиных,
Дым по ветру пуская – и кажутся темным морем
Или желтой пустыней, городом, камнем, инеем,
Строчкой в старой тетради, окурком, причалом, горем,
Обреченностью, радостью, смесью тоски и забвения,
Сладкой ватой на полдник и сухостью после курения,
Смятой пачкой в руке, понедельником, прорубью, маем,
Недочитанной пьесой.
Но все же чужие.
Знаю.

Мои бывшие мальчики гордо несут свое бремя,
Его мажут на хлеб, объедаются им, как вареньем,
Добавляют перчинок – чтоб все же не так приторИло,
Льнут к нему, как щенята, боятся смотреть, как в светило,
Убегают и ищут, несутся по встречкам, пьют виски,
Словно сучки при течке, листают забытые списки,
Кулаками о стены снося свое право на гордость.
Мои бывшие мальчики,
Где ваша терпкость?
И совесть?...

Мои бывшие мальчики тем хороши, что есть бывшие.
Было б нечто иное – не смела б о них писать.
А теперь дожинаешь в груди это полуостывшее,
Это чудом доплывшее – ветхлое, ржавое, сгнившее, -
И до крови кусаешь (да что же ты, твою мать!) –
Извергаешь, бранясь, – чтоб понять, до чего же копалась,
Если в недра себя, то кого же искала тогда?
Если память о них, то такая ничтожная малость,
То такая всежрущая, необратимая жалость,
Что до слабости шаг – если память равняется слабость.
А вообще, ерунда.
Безграничная
Пустота.

Мои бывшие мальчики тем и цепляют, что бывшие.
Что-то я в них искала. И что-то я в них обрела.
Потому и смотрю их страницы – и, полуостывше,
Наизусть, как стихи, иногда говорю номера.
И морали здесь нет: наигрались, пустили на ветер,
Помнит тот, кому важно. И мне вспоминать не претит.
Просто горько на вкус. Да и каждый из них помнит это.
И, наверно, не надо мне знать,
Кому больше
Горчит.
© Аня Gata Кравченко