Золушек... работа любит (4)

Операция "тренировка"

Предложение было настолько неожиданным, что Ника не знала как и реагировать. С одной стороны можно понять директора, у него куча проблем и судя по всему гораздо серьезнее, чем у нее самой. А с другой, отец придет в ярость, если узнает что его любимая доченька провела ночь с мужчиной. Значит, надо сделать так, чтобы он ничего не узнал.
Потянувшись к клатчу на заднем сиденье, Ника убрала руку с рычага, и тени как по мановению волшебной палочки появились вновь. Похоже, они даже не заметили, что некоторое время не существовали. Достав телефон, Ника кинула сумочку обратно.
Ковальский приподнял руку, призывая Нику обратно присоединиться. Едва их ладони соприкоснулись, тени снова исчезли. Какая красота!
- Тихо. Да? – Ника улыбнулась и посмотрела на Ковальского.
- Признаюсь, еще ни с одной женщиной мне не было так комфортно за рулем, как с вами, – посмотрев на Нику, Ковальский улыбнулся в ответ.
Поразмышляв, кому из близких лучше всего позвонить, Рождественская набрала номер матери и попросила: «Не ждать к ужину. Она сходит с подружками в ресторан, а потом все плавно перекочуют в клуб. А с утречка снова на работу».
Закончив разговор, Ника сжала в руке телефон, осознавая, что на ее памяти это был, возможно, единственный раз, когда она солгала.
Притормозив в одном из дворов высотного дома, Ковальский заглушил мотор и, обойдя машину, открыл перед Никой дверь. Положив телефон обратно в сумочку, Ника вышла, и директор предусмотрительно подал ей руку.
- Зачем вы так галантны? – удивленно захлопала ресницами Ника. – Если вы и дальше будете обращаться со мной как с фарфоровой куклой, я могу потерять голову.
- Для того кто не всеяден, - Ковальский пикнул сигнализацией, - пожалуй это вариант.
И почему его странные слова прозвучали как комплимент?
– Прошу, - он распахнул дверь подъезда и, взяв девушку за руку, повел по лестнице наверх, – здесь невысоко. Второй этаж.
И вот они уже стоят перед обитой светлым дерматином железной дверью. Открыв замок, Ковальский впустил Нику в темную прихожую и сам вошел следом.
- Светильник на потолке работает от пульта, – пояснил мужчина, пощелкав кнопками. - По такому же принципу все остальное освещение в комнатах. Санузел совмещенный в конце коридора. Гостиная, кабинет, спальня, в противоположной стороне кухня. – Сориентировал девушку Ковальский. – Сейчас что-нибудь желаете?
- Вашу одежду! – заявила Ника, чем ввела Ковальского в состояние легкого непонимания. – После работы я привыкла душ принимать, а переодеться не во что. – Она показала на свое голубое платье. - Если спать в нем, оно станет обыкновенной тряпкой.
- Все. Я понял.
Поискав в шкафу в спальне, директор обнаружил достаточно длинную футболку с коротким рукавом, которую и протянул Нике. Футболка была белая, облегающего покроя, но когда после душа Ника возникла в дверях кухни, футболка на ней висела мешком и доходила до середины бедра. Немного короче, чем платье.
Ковальский оценивающим взглядом провел по фигуре Рождественской. Ситуация, сложившаяся таким образом, что он привез дочку учредителя домой, в будущем грозила вылиться в крупные неприятности. Решение пригласить Нику в гости было спонтанным, неправильным, и директор не раз пожалел о сказанном, но девушка его приняла, чем окончательно озадачила мужчину.
- Я чай заварил. Присоединяйтесь! – пригласил Ковальский, но Ника отказалась, сославшись, что подождет его.
Когда директор с мокрыми после душа волосами в домашних брюках и футболке появился на кухне, Ника стояла возле окна и смотрела на улицу.
– Сейчас я сделаю нам чай, и мы пойдем пить его на балкон. Как вам такое предложение? – бодро произнес мужчина.
- Отличное предложение, – улыбнулась Ника.
Балкон у Ковальского оказался большой, на две комнаты. Распахнув настежь все рамы, директор впустил внутрь свежий ночной воздух. На балконе стоял столик и два удобных кресла. Забравшись в одно из них, Ника приняла из рук Ковальского чашку горячего чая.
- У вас такие длинные волосы, - он осторожно коснулся пальцами влажной светлой пряди. – Боюсь, у меня не найдется подходящей расчески.
- Не страшно, – отхлебнув горячего чая, Ника с наслаждением вдохнула фруктовый аромат. – Вы тоже садитесь, пейте, а то чай остынет. – Посоветовала она и Ковальский опустился в кресло напротив.
Тени, которым видимо, стало скучно в спальне, перебрались на балкон и вели оживленную беседу о вреде курения среди молодежи.
– Очень познавательно, - улыбнулась Ника, и Ковальский понял, о чем речь. А потом девушка, вытянув вперед ногу, опустила ее на бедро директора. Тени исчезли, прервавшись на полуслове. – Необычно, правда? – она снова сделала глоток напитка.
- Я бы сказал, удивительный феномен, который ввел меня в замешательство, - растерянно пробормотал Ковальский, понимая, что поведение Ники не укладывается в общепринятые рамки.
Ее нога, уютно устроившаяся на его бедре, давала волю фантазии. Невозможно представить, что девушка ее возраста не понимает, что с мужчинами так себя вести нельзя. Существуют рамки и границы, которые не следует пересекать. Хотя, они уже нарушили все мыслимые и немыслимые границы. Но все же, когда в его голове нет постоянного бормотания посторонних голосов, их место занимают собственные мысли и фантазии. А они отнюдь не такие невинные.
- А что вас так удивляет? – допив чай, Рождественская поставила пустую кружку на столик и посмотрела на Ковальского. Без привычного офисного костюма он выглядел не таким строгим и внушительным.
- Просто думал, - он пожал плечами, размышляя о чем-то неприятном, потому как лицо перекосила гримаса, - что слышу их только я.
- И как долго так думали? – осторожно поинтересовалась Ника, с ужасом ожидая возможного ответа.
- Сколько себя помню. – Ковальский поднял на нее темные глаза.
- Хотите удивиться еще больше? – задорно улыбнулась Ника. Ковальский кивнул. – Я их не только слышу, но и вижу.
Моргнув несколько раз, словно это он из них двоих был блондинкой, Ковальский в недоумении уставился на Нику, а она, убрав ногу с его бедра, пояснила:
– Их три. Эти субстанции больше похожи на тени. Одна вон там, - Ника показала на потолок, и Ковальский проследил взглядом за ее рукой, – сейчас в форме огромного паука, но может принимать и другие обличья. Другая на полу возле входа. Тоже, судя по голосу, женская особь. А третья. Я зову ее поэт. Это мужчина, и он вон там. - Ника показала пальцем на стену.
Посмотрев на стену, на которой кроме деревянных панелей ничего больше не было, Ковальский встал.
- Я понял, – потянулся за кружками. – Пойду, вымою. - Ника потянулась следом, не понимая, почему директор опять расстроился. - Если вы не против я хотел бы пораньше лечь спать. – Ковальский потер глаза, и только сейчас Ника заметила, какие они у него красные.
Рождественская не была против, и они из кухни плавно перекочевали в спальню. Закрыв все рамы кроме одной, директор занавесил шторы и убрал покрывало с кровати.
– Одеяло у меня большое, но если хотите, могу достать вам из шкафа другое.
Ника отрицательно покачала головой и, положив мобильник на прикроватную тумбочку, пригладила пальцами уже почти высохшие волосы.
Тени переместились за ними в спальню и продолжали громко беседовать, перебивая друг друга. Юркнув под одеяло, Ника подождала, пока Ковальский выключит свет и осторожно в темноте попыталась нащупать его руку. Их ладони встретились примерно на середине. В комнате тотчас же воцарилась тишина. А затем директор придвинулся и, повернувшись на бок, вдруг обнял ее руку.
- Спокойной ночи! – прошептал он.
- Спокойной ночи! – в унисон ему ответила Ника.
И больше ничего. Тишина. Рука горела в местах, где ее касались теплые пальцы директора. Что с ней, в самом деле, проходит? Ника чувствовала, что еще немного и сердце выпрыгнет из груди. Где был позвольте спросить разум, когда она согласилась приехать к директору домой?
Ковальский заснул мгновенно. Через несколько минут уже было слышно его тихое посапывание, а девушке наоборот не спалось. После пересчета овец, цыплят, гусей и остальной фермерской живности Нику, наконец, сморил сон.
Проснулась девушка оттого, что все тело затекло. Открыв вначале один глаз потом другой, Ника поняла, что в комнате уже светло. Наступило утро, но будильник на мобильном еще не сработал, значит, нет шести. Посмотрела на лежащего мужчину, который почему-то оказался совсем близко. Рождественская попыталась было пошевелиться, но поняла, что находится в капкане его рук.
- Доброе утро! - заметив, что директор приоткрыл глаза, Ника улыбнулась. Почувствовав неловкость, Ковальский отодвинулся, а девушка поинтересовалась: - Тени не беспокоили?
- Нет. – Ковальский сел в кровати, понимая, что на удивление хорошо выспался.
- Даже не представляю, как это жить и постоянно слышать чужие голоса в голове, – потянувшись после сна, Ника тоже села в кровати, а чтобы настырные тени не беспокоили, оперлась спиной о широкую спину Ковальского.
- Лучше не представлять.
У него даже не было слов, чтобы описать состояние, в котором находился долгое время.
- Всю жизнь тени были вашим личным адом, - Ника с осторожностью подбирала слова, чтобы ненароком не обидеть директора. Он, наверно, считал себя сумасшедшим все это время. - Что чувствуете теперь, когда поняли, что они вполне реальны?
- Растерянность, – Ковальский вздохнул, - не могу понять, почему только вы одна их видите и слышите.
- Лишь когда рядом с вами, - уточнила Ника. – Меня их появление тоже шокировало. Решила, что меня сглазили. – Рождественская рассмеялась. – А получается это вы у нас заколдованный.
- Я не верю в колдовство, - хмуро произнес Ковальский, которому не нравилась тема их разговора.
- А как насчет того, что я единственная, кто может помочь вам их не слышать? - пошутила Ника. - Ярослав Валерьевич, вы должны беречь столь ценного для вас человека. - Девушка манерно улыбнулась.
- Вероника Сергеевна, - Ковальский покачал головой, - мне не нужна помощь. Я тридцать лет живу с этим. Думаете, не успел смириться?
- Неужели не привлекает возможность жить без них? - в ответ на все его возражения рассмеялась Ника, и Ковальскому ничего не оставалось, как признать ее правоту.
Через час, приняв душ и одевшись, они пили чай на кухне и смотрели телевизор. Ника искоса поглядывала на директора, а тот делал вид, что не замечает пристального внимания к своей персоне.
- Алло, слушаю, – ответив на настойчиво пиликающий телефон, Ковальский выключил телевизор. – В смысле не удалось встретиться? – Его голос перешел на повышенные тона. – Это не оправдание.
Удивительно как быстро мужчина из состояния легкой домашней расслабленности перешел в рабочий режим. Зажав плечом мобильник, он быстро ополоснул кружки и заторопился к выходу, на ходу уточняя тонкости дела, которое готово было вот-вот сорваться.
Ника поспешила следом за директором, и вот они уже лавируют на машине по узким улочкам дворов, а Ковальский продолжает разговаривать по телефону. Закончив разговор, он отключил hands-free и раздраженно кинул гарнитуру на приборную панель.
- Во мне то булькает кипение, то прямо в порох брызжет искра; пошли мне, Господи терпение, но только очень, очень быстро, – выдал очередной шедевр тень-поэт, но Ковальский никак не отреагировал. Видимо, за столько лет научился игнорировать голоса.
- Случилось что-то плохое? – осторожно уточнила Ника.
- Ничего плохого, - не сразу ответил Ковальский, - но и хорошего мало.– Ненадолго замолчав, директор продолжил: - Ерохин Петр Михайлович. Известная личность в определенных кругах. Бизнесмен, можно даже сказать фанатик своего дела. Сотрудничество с ним позволило бы без посредников наладить доставку товаров воздушным транспортом.
- И в чем проблема? – не поняла Ника, и Ковальский рассмеялся.
- Этот Ерохин не так прост, как кажется. Подобраться к нему очень сложно. Кто ему выгоден, находит сам. От остальных предпочитает отстраняться. Запись на прием за два месяца вперед. К тому же если к Ерохину подойти на улице, даже разговаривать не станет.
- Значит, основная проблема в невозможности предложить сотрудничество неуловимому Ерохину?
- Совершенно верно! – согласился директор и, открыв с брелока дверь в подземный гараж, въехал и припарковался.
- Ничего себе! Вам даже не надо проходить через страшного охранника, - восхитилась Рождественская, выходя из машины, и Ковальский пообещал сегодня же проконтролировать, чтобы ей выдали пропуск. Но Ника рассудила по-другому: – Если на работу буду ездить с вами, то и пропуск не нужен.
Пока шли к лифту, Ника продолжала выпытывать подробности про загадочного Ерохина.
- А вам зачем? Неужели хотите помочь? – полюбопытствовал директор.
- А почему бы и нет.
Рождественской очень хотелось быть полезной, и Ковальский решил пойти навстречу. А чем черт не шутит! Вдруг и от гламурной дочки учредителя будет толк. Хотя, если подумать, Ника очень даже полезна. Особенно после обнаружения странного феномена, все его не укладывающегося в голове директора. Почему от малейшего к ней прикосновения голоса исчезают, Ковальский не понимал, но надеялся разобраться в последующем. А пока, она права, надо беречь столь ценного человека.
Обрисовав внешность, стиль и манеры Ерохина, Ковальский вспомнил, что на телефоне есть его фото и показал Нике.
- Интересная внешность, - девушка покачала головой, стараясь припомнить, могли ли они видеться раньше. – Мне он кого-то напоминает, только не могу понять кого. – Она задумалась.
- Вероника Сергеевна, доброе утро! - вслед за ними в закрывающиеся двери лифта проскользнула Зинаида Олеговна и широко улыбнувшись, выдала: - Отлично выглядите!
- Спасибо, - Ника расплылась в улыбке, а директор нажал на кнопку четвертого этажа.
Прокофьева обычно не приходила на работу в столь ранний час. И у лифта они ее не видели. Неужели специально решила подкараулить Рождественскую в надежде подружиться с дочкой начальника?
- Ярослав Валерьевич и вам доброе утро, - посерьезнела Зина, испугавшись строгого взгляда директора, - сразу и не заметила. Просто наша Вероника Сергеевна так ослепительна, что вы меркнете на ее фоне. – И продолжила, снова обращаясь к Нике: - У вас такие волосы замечательные! Хотите, я сделаю вам прическу?
Ника ответила согласием и Зина, выпустив их на четвертом этаже, поехала вниз, пообещав принести все необходимое для создания «чудесной прически».
Директору снова позвонили, и из разговора Ника поняла, что загадочный Ерохин по-прежнему игнорирует отправленного к нему человека. Голос Ковальского становился все раздражительней, и было ясно, что контакт наладить не получается.
- А вы сами не пробовали с ним поговорить? – Ника прошла следом за директором в кабинет, совершенно забыв о субординации.
- Конечно, пробовал. Первым делом. Но этот Ерохин крепкий орешек. - Подойдя к окну, Ковальский закрыл жалюзи, погрузив кабинет в полумрак, и многозначительно посмотрел на Нику.
Понимая, что ее персону больше не желают видеть, Рождественская вернулась в приемную.
Через полчаса ее длинные светлые волосы были заплетены в объемную косу и красиво уложены на затылке. Вот в чем был талант у Зины так это в парикмахерском искусстве. Пообещав делать такие прически хоть каждый день, Прокофьева удалилась, а Ника осталась ждать директора.
- Хоть бы вы что умное подсказали? Все-таки столько лет его преследуете, – посмотрев на тени, девушка подперла подбородок ладонью. – Даже не представляю, как ему помочь. – Задумчиво произнесла она.
- Дельта. – Прохрипела одна из теней. – Каждый вечер спортзал.
Может для кого-то эти слова показались бы пустым звуком, но Ника воодушевилась. Фитнес клуб «Дельта», в котором она сама три раза в неделю проводила время на беговой дорожке вплоть до неожиданного решения отправиться на работу, славился отличной репутацией. Опытные фитнес инструкторы, современные тренажеры, новые методики борьбы с лишними килограммами, и это лишь малая часть услуг которую оказывали в «Дельте». Расценки были, конечно, выше средних, но это того стоило. Килограммы таяли на глазах, кожа подтягивалась, а худышки приобретали аппетитные формы.
Прикинув, что администратор клуба уже должен быть на месте Ника решительно взяла телефон.
- Викуль, привет, - пропела она непривычным для себя тягучим голосом, - как твои дела?
Рождественская присела на край стола для создания лучшей атмосферы для разговора.
- Никуша, привет. Рада тебя слышать? – певуче ответили в трубке. – Мои хорошо. На днях с Валериком помирилась. Теперь как выпадет свободная минутка, все время миримся. А как твои?
- Лучше не спрашивай! – Ника манерно вздохнула. – Прикинь! Столько дел навалилось. Даже некогда приехать потренироваться.
Подняв голову вверх, девушка закатила глаза, а когда открыла, заметила Ковальского. Директор уже не сидел одиноким волком в кабинете, а сунув руки в карманы брюк, стоял в приемной, пристально наблюдая за ужимками секретаря.
Ника вздрогнула. Вот ведь напугал, негодяй такой! Девушка постучала ладонью по груди, стараясь успокоить бьющееся сердце.
На вопрос, чем она так занята Рождественская пояснила:
- Помнишь, у моего папаши была идея фикс отправить доченьку на работу? Ну, так вот, я решила порадовать старика.
О том, что на работу ее погнал страх не встретить своего суженого, Ника тактично промолчала.
- Ты на работу строилась? – В трубке взвизгнули так громко, что даже директор услышал. Эти слова вызвали едва заметную улыбку на его лице.
- Типа того. Устроилась. – Ника хмыкнула, многозначительно взглянув на Ковальского. – Родитель пристроил секретарем генерального в один из филиалов.
- Надеюсь, красивого генерального? – тут же уточнила Вика.
- Очень. – Ника улыбнулась, продолжая наблюдать за Ковальским. – Высокий, стройный, уже не мальчик, но еще и не старик. Одевается? – Она прикрыла один глаз, оценивающе рассматривая директора. – Паршиво. Да тут все не отличаются хорошим гардеробом.
Директор чувствовал себя маленьким таракашкой под микроскопом. Надо же и недели не работает, а уже обсуждает его с подругами. Как раз в духе богатенькой блондинки. Решив, что хватит уже Рождественской прохлаждаться без дела, директор показал ей указательным пальцем на циферблат часов на запястье. Мол, пора заканчивать беседу.
- Кстати, Викуль, я тебе вот по какому поводу звоню, - Ника нарочно говорила медленней, чтобы насладиться реакцией Ковальского. – У вас в клуб ходит один милый дядечка. Зовут Петр Михайлович. Фамилия Ерохин. – Директор напрягся, а на губах Ники заиграла победная улыбка. – Как увидела его фото, потеряла покой. Просто не представляешь, что со мной творится!
Вика была из разряда романтических девушек, верящих в великую любовь до гроба. Следовало ее убедить, что на Нику тоже снизошло столь прекрасное чувство.
Поохав в трубку и порадовавшись за подругу Вика, конечно же, пообещала помочь. Через несколько минут, полистав журналы и сверив данные по компьютеру, выдала нужную информацию. Ерохин записан на тренажеры сегодня на семь вечера.
- Состыкуй наши расписания. – Жалобно попросила ее Ника. – Ты не представляешь, как мне плохо! Как давно я страдаю! - Для создания нужной атмосферы Рождественская даже слезу пустила, а директор не сдержал смех. - Кстати, я буду не одна, - уточнила Ника, вспомнив о Ковальском, без которого никак нельзя идти в клуб - забронируй, пожалуйста, два местечка.
- Мы сегодня идем заниматься спортом, - едва закончив разговор, Ника победно посмотрела на директора, - попытаемся поймать вашего неуловимого Ерохина. Вернее, ловить будете вы, а я просто потренируюсь. Из-за вашей работы уже неделю без спортзала, - надула губы Ника.
- Из-за моей работы? – Возмутился Ковальский. Наглость доченьки босса не знала границ.
- Конечно. – Кивнула Рождественская. – А из-за кого меня понесла нелегкая искать приключений? Из-за ваших любимых теней, конечно. Я уж думала с ума схожу. Мерещится всякая чертовщина. А причиной всех моих бед были вы.
- Ну, знаете! – такая расстановка сил разозлила Ковальского. - Даже если вы дочь начальника, никто не давал вам права так говорить. Эти как вы их называете тени, прицепились ко мне с самого детства и еще на прошлой неделе я был твердо уверен, что они разговаривают только в моей голове. А потом появляетесь вы и переворачиваете мой мир с ног на голову.
- Это вы сейчас меня что ли во всем обвиняете? - нахмурившись, Ника скрестила руки на груди и сделала шаг вперед в направлении директора. Тот в свою очередь тоже приблизился к Рождественской.
Они стояли друг напротив друга и несколько минут перебрасывались гневными взглядами.
- Люблю людей и по наивности, открыто с ними говорю, и жду распахнутой взаимности, а после горестно курю, - выдал очередную цитату поэт, и Ника первая отвела взгляд.
На самом деле неважно, по какой причине она отправилась на работу. Что сделано, то сделано. С ее стороны было нечестно обвинять директора. О чем Ника тут же сообщила Ковальскому.
- Не принимайте на свой счет. Просто сказала глупость.
Тени принялись было разглагольствовать на тему непонимания между мужчиной и женщиной, но Ника, в несколько шагов сократив расстояние, осторожно коснулась руки директора. Тени на полуслове замолчали.
- Ужасно отвлекают, - она улыбнулась и продолжила: - Я вас не обвиняю. И уж, конечно не из-за этих ваших…сами понимаете, о чем я. И на работу я пришла по другой причине. Понимаю, что пока пользы от меня никакой, только и делаю, что создаю неприятности. - Ника потупила взгляд.
- Вы о чем сейчас? - странно, но голос директора показался ей слишком мягким, и Ника осторожно посмотрела на мужчину.
- О вчерашнем инциденте с охранником и вообще обо всем, - девушка пожала плечами, но Ковальский не дал ей договорить.
- По поводу охранника я уже вчера высказался, - директор рассек ребром ладони воздух, - моя вина, что не выдал вам пропуск. А насчет обязанностей секретаря вы нормально справляетесь. К тому же я не слишком требовательный.
Он несильно сжал пальцами ее ладонь. Больше напоминает успокаивающий жест для раскапризничавшегося ребенка.
- Вы так говорите, потому что я дочь начальника. Я знаю. - Ковальский удивленно посмотрел на Нику. Неужели и правда думает, что он так распинается перед ней, потому что дочка босса? - Ничего я уже привыкла. Даже Прокофьева из отдела кадров все утро старалась мне угодить только потому, что у меня влиятельный родственник. Но если я сейчас уйду, отец расценит, будто вы подтолкнули меня к этому шагу и незаслуженно обрушит весь гнев. Поэтому быстро избавиться от меня не получится.
- А кто сказал, что я хочу от вас избавиться? – одна рука директора опустилась на плечо Ники, а другая по-прежнему сжимала ладонь. Девушка чувствовала, как сердце бьется в ускоренном ритме.– Сами говорили, что я должен беречь столь ценного человека. Неужели думаете, что я вас теперь куда-нибудь отпущу?
Переместив руку к лицу девушки, Ковальский осторожно коснулся бархатистой кожи ее щеки. Легкое прикосновение смешало мысли в голове и Ника, моргнув голубыми глазами, удивленно посмотрела на директора. Неужели он флиртует?
Директор определенно очень красивый. Сразу ей понравился. В лифте толком рассмотреть не получилось, но когда поднял на лестнице босоножку, сразу сразил наповал. А когда протянул руку, помогая подняться с асфальта, и лечил ногу, опустившись при этом на одно колено. Так романтично, что дух захватывает!
Сзади раздалось негромкое покашливание, заставив их отпрянуть друг от друга. Обернувшись как по команде, они удивленно уставились на Сергея Львовича Рождественского. Как давно он стоит и наблюдает за ними? И если давно, что конкретно он увидел и услышал? Сердце Ники пропустило несколько ударов. Понимая, что все еще держится за Ковальского, девушка поспешно убрала руку за спину. От отца не ускользнуло ее неосторожное движение, и родитель недовольно поджал губы.
- Ника, - начал Сергей Львович по-хозяйски смерив шагами приемную, - ты сегодня не ночевала дома, отдыхала с подружками в клубе, и я решил проверить, как твои дела. – Знал бы, где доченька ночевала на самом деле. –Пришла ли на работу и в каком состоянии. А ты как вижу, занимаешься неизвестно чем с директором. – Рождественский усмехнулся. – Ярослав Валерьевич крепкий орешек и если бы не его безупречная репутация, подумал бы, что это он решил тебя соблазнить. – Голос учредителя стал тверже металла. –Но это ведь твоя инициатива, верно?
Повисла тягостная тишина, которую не нарушали даже голоса теней. Ника понимала, если пауза затянется, отец непременно разозлится на директора и поспешила взять всю вину на себя.
- Верно, - Ника подошла к отцу и, улыбнувшись, погладила его по руке. Серые глаза Сергея Львовича сразу подобрели. – Папуль, ну не сердись. Ты же знаешь мой характер. Я влюбчивая и доверчивая. Ярослав Валерьевич помогает и заботится обо мне, но только как руководитель.
Рождественская врала и не краснела. Их отношения уже вышли за рамки служебных, но отца это не касается.
Сергей Львович посмотрел на Ковальского, лицо которого ничего не выражало и, выдержав минутную паузу, подошел и протянул директору руку.
- В таком случае благодарю. Если по-дружески опекаете мою дочь, значит правильно все поняли. Надеюсь, будете вести себя также благоразумно в последующем.
Не собираясь больше вмешиваться в дела филиала, учредитель, пожелав Нике удачи и еще раз пожав руку Ковальскому, распрощался. Наконец можно было вдохнуть полной грудью.
- Мне показалось или вы пытались выгородить меня перед вашим отцом?
Скрестив руки на груди, Ковальский хмурым взглядом проследил вслед уходящему Рождественскому. Реакция Ники на действия отца ему не понравилась. Становилось ясно, что между близкими родственниками не все так просто, как казалось на первый взгляд.
- Не показалось, - Нике вдруг стало холодно, и девушка поежилась.– Считаете, не стоило защищать? Предпочитаете нравоучения и попреки? Хотя нет, - Ника покачала головой, - с вами он этим не ограничится.
- Почему вы так решили? В который раз пугаете меня своим отцом, а я ведь с ним работаю не один год, – за разговором они плавно переместились в кабинет, и Ковальский, устроившись за столом, открыл папку с документами. Нике он жестом предложил занять место на стуле напротив. – Он вполне себе благоразумный бизнесмен, не опускающийся до дешевых интриг.
- Когда дело касается меня, у отца срывает крышу, - заметила Ника, и Ковальский даже оторвался от документов посмотреть, не шутит ли она. – Еще одна идея фикс моего папаши выгодно выдать замуж свою доченьку.
- Вы так спокойно об этом говорите. – Директор вновь углубился в документы, но неугомонные тени не позволяли ему сосредоточиться. – Вероника Сергеевна, пересядьте поближе.
Мужчина показал, куда она должна поставить стул. Рождественская пересела. Теперь, по-видимому, Ника должна была коснуться руки директора, но это было уже не интересно. Ковальский вздрогнул, когда нога девицы бесцеремонно коснулась его ноги. И даже возразить было нечего. Ведь он же сам предложил сократить расстояние. Тени замолчали, но разве до теней теперь было.
- Неужели вы думаете, что я смогу сосредоточиться, когда ваша нога…, - возмутился Ковальский, но Ника его перебила.
- А что моя нога? – девушка хитро посмотрела на директора.
- Ладно. Ничего. – Он снова уткнулся в документ.
Через полтора часа, когда почта была успешно отработана, директор вспомнил о Нике. Она сидела, подперев ладонью щеку, и смотрела на директора. Заметив, что тот, наконец, обратил на нее внимание, девушка улыбнулась. Губы Ковальского непроизвольно расплылись в ответной улыбке. Надо же! Если бы в начале недели ему сказали, что в пятницу будет сидеть, пялиться на красивую девушку и улыбаться как болван, ни за что бы не поверил. Но настала пятница и…
- С понедельника будете со мной просматривать документы, - мгновенно посерьезнев приказал директор, но Ника, вместо того, чтобы огорчиться, рассмеялась.
- Конечно! – она с готовностью кивнула. – Все интересней, чем просто рядом с вами сидеть.
Когда Ковальский уехал по делам, Ника осталась предоставлена сама себе. Обзвонив служащих и раздав документы, благо на них присутствовала виза директора, Ника решила полить увядающие цветы на подоконниках. Дома поддержанием чистоты и поливкой цветов занимались представители клининговой компании. А на работе, судя по всему, ухаживать за растениями придется ей.
Найдя в одном из ящиков стола пластиковую бутылку, Ника, набрав воды в кабинете директора, полила цветы и настолько оказалась довольна результатом, что даже в ладоши захлопала. Но цветы, видимо, были не в восторге от проведенных над ними манипуляций. Через несколько минут струйки воды после обильной поливки потекли на пол. Заметавшись в поисках тряпки, Ника с удивлением увидела в приемной Никиту Андреевича, кинувшегося ей на помощь.
Уничтожив в две руки следы преступления в кабинете директора, они перебрались в приемную, где цветам тоже потребовалась помощь. Когда с уборкой было покончено, Ника поблагодарила Петрова и даже извинилась за свое недавнее поведение, когда откровенно нагрубила мужчине.
- Не стоит, - Никита Андреевич опять покраснел, вздохнул и, собравшись с мыслями, выпалил: - А если действительно чувствуете себя виноватой - сходите со мной на свидание!