280 КАРАТ [5]

Думаю, до понедельника глав не будет. Поэтому три денечка придется переждать!А Витальевна куда наша запропастилась?! У меня тут душевные терзания и ногтегрыз за любимого((((

5. 1652г, Агра
Получив в подарок такой невероятный камень, Шах Джахан официально стал обладателем самого крупного алмаза в мире. Падишах боготворил свое сокровище и мог его сравнивать только с собой. Конечно, камню требовалась обработка и достойная огранка.
По всему свету были разосланы гонцы в поисках мастера, который сможет с этим справиться.
Гортензия Борис слыл одним из самых лучших ювелиров того времени. Его работы заполняли сокровищницы великих императоров и королей.
Заинтересованный таким предложением, Борис отправился в Агру. С особой осторожностью он работал над камнем, при чем работа его длилась более месяца. Однако из восьмиста карат от камня после обработки осталось лишь двести восемьдесят. Мало того, неправильная форма огранки открыла два изъяна на камне. Первый – это трещина в нижней части, второй – небольшое помутнение внутри. Борис понимал, что таким образом подписал себе смертный приговор.

Нью-Йорк, наши дни
Кудри Катсдорфа опадали к моим ногам, не выдерживая натиска ножниц. Стричь его я научилась достаточно давно, когда однажды он забыл о походе в парикмахерскую, а к нам должны были нагрянуть гости. В первый раз, конечно, получилось не так хорошо, как во второй, третий и десятый. Но все же, доверял свою голову он мне часто.
-И чего ты молчишь?
-Прости, я расслабился. Забыл, на сколько это может быть приятно – тихонько рассмеялся он.
-Я тебя могу так оставить – попыталась пригрозить, но получила в ответ лишь заразительный смешок. Мне так весело сейчас, к сожалению, не было.
-Задавай вопросы.
-Вроде кто-то обещал историю.
-А вдруг я сболтну что-то лишнее.
-Ну, ладно – пришлось согласиться, формируя в голове каверзный вопрос. Нет, надо начать с простого.
-Что у тебя общего с этими людьми? – вопрос номер «раз».
-Это мой клиент. У нас бизнес основывается на деньгах, но никак не на моральном облике их обладателя – добавил, увидев в зеркало мой вопросительный взгляд.
-Хорошо. Принимается. Почему он хочет, чтобы ты для него украл алмаз?
-Потому что у меня есть хобби, о котором знают единицы.
-Хобби? И оно законно?
-Конечно, нет.
-И на сколько оно укоренилось в твоей жизни? – снова выжидающе уставилась в зеркало, сверля его взглядом. Сказать, что я была в шоке, это не сказать ничего.
-Проворачивал небольшие аферы в дикой молодости. Мне это нравилось. На первой крупной с еврейскими алмазами, я чуть было не попался. Думал, что все. Так недолго и загреметь за решетку – он замолчал, видимо, не желая продолжать, но это за Катсдорфа сделала я.
-Но это тебя не остановило.
-Одни, чтобы получить адреналин, прыгают с парашюта. Другим нужно что-то подобное – это всё, что он мог сказать в свое оправдание.
-Так ты же прыгаешь, ты – драйвер, забирался на какой-то пятитысячник…-недоумевала я. Мне хотелось понять – У тебя же в банке целое состояние. Ты владеешь огромной кучей драгоценностей.
-Я же говорю, это хобби. На заказ я не работаю. Делаю для души. И то все взятые мной камни, я практически всегда возвращаю владельцам. Конечно, не самолично, но всё же.
-Ты больной, Катсдорф! Какая прелесть, что мы разошлись. Но если ещё хоть раз моему сыну будут угрожать, я тебя сдам.
-Не получится, Катюш. Я уже давно завербован интерполом. Из меня, как оказалось, вышел хороший консультант– продолжал веселиться он.
-Ты…Это просто пиздец, Катсдорф – заявление было, конечно, громким, но вложены в него были самые настоящие эмоции.
-Я же тебе говорю, что однажды чуть не попался. Сначала за мной долго следили, а потом мне пришлось помогать им в парочке дел. Ты наверное помнишь, как мы с твоим отцом уезжали на рыбалку на неделю?
-Помню, но при чем здесь папа? – он не отвечал, видимо, ждал, что до меня и так дойдет – Он вор? Так…Стоп! Ты им говорил, что рядом с отцом Марку ничего не грозит…О, нет! Он работает в интерполе? МОЙ ПАПА РАБОТАЕТ В МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИЦИИ?
-Только заметь, я тебе об этом не говорил.
-Но ты ведь этого и не отрицаешь – кажется, у меня начиналась истерика. Да какого хрена? Я тридцать лет жила в полном неведении, нацепив очки из розового стекла? Ножницы отложила в сторону, поплелась на кухню, где стояло мое красное полусладкое «успокоительное». Хотя, тут нужно либо дозу увеличивать, либо его градус.
-А височки подровнять, Катюша? – донеслось из ванной комнаты.
-Иди к черту, Катсдорф.
-Ладно, успокойся, перевари.
-А почему ты мне только сейчас об этом рассказываешь? Мы с тобой знакомы одиннадцать лет – кинулась я обратно, чуть не расплескав лекарство из бокала.
-Я бы и не рассказал. Но ты невольно стала свидетелем разговора. Не убивать тебя теперь.
-Ты понимаешь, что я тридцать лет считала, что мой папа работает при посольстве.
-Это было ради вашей же безопасности.
-Кто ещё знает о твоём увлечении?
-Альфред, мой дворецкий. Он мне помогает, разыскивая информацию. Ну, ещё твой братишка. Он технарь, гений. А это очень полезные знания.
-Артур? – и снова у меня не нашлось нормальных слов. Пришлось аристократическим ушам услышать много-много матерных слов. Хотелось даже что-нибудь в него запустить, но во время остановилась. Не хотелось снова учинять дома погром. Хотя, это того стоило.
Я набрала Реджину, несмотря на поздний час. Работа, конечно, работой, но мне необходимо было увидеться с папой. Как ни крути, а сейчас я поняла, что мои любимые мужчины вообще не те, за кого себя выдают. Конечно, утверждение о любимом к Катсдорфу не относилось. Как оказалось, замуж я вышла вообще за человека, не зная его. Ещё и ребенка умудрилась от него родить. Как меня так угораздило?
Регент в отсутствие императрицы был назначен и ей я доверяла полностью. После, забронировала себе билет на рейс до Парижа. Если успею, то словлю их там. Нет, тогда пущусь по следу. Кажется, они собирались на Боденское озеро. Вот, будет возможность отдохнуть, если не переругаюсь с родителями, в чем тоже не уверена.
-Кара трубку не берет – донеслось из гостиной – Наверное, обиделась
-Уволь меня от подробностей своей личной жизни – я забралась под одеяло, поудобнее устроилась на подушке.
-Я думал, тебе будет интересно.
-Иди в задницу, Катсдорф - огласила я вердикт, закрывая глаза. Все, спать. Все остальное завтра. Я увижу Марка, а этот несносный мужик снова исчезнет из моей жизни. Пусть не на долго, но мне этих часов с ним хватит на месяцы вперед.
Утро было прекрасным. На столько, что я даже забыла о вчерашнем разговоре. И вообще, изначально мне даже показалось, что это был дурной сон. Но…встретить своего бывшего в собственной ванной за сбриванием бороды ранним утром, не самое лучшее начало дня.
-Вообще-то ты мне мешаешь – плохое настроение приравнивается к плохим манерам, которые выражаются в тихом гавканье и скрежете зубов.
-Вообще-то я гость.
-Так-то я тебя не приглашала в свой дом. Освобождай ванную, у меня самолёт скоро, мне собираться нужно.
-Куда ты уже намылилась.
-Если ты забыл, у меня имеется сын, по которому, между прочим я очень скучаю.
Вот, ещё отчитываться перед ним. Мало того, что проблемы из-за него начались, так ещё и терпеть его под одной крышей. М-да, а вчера явно была посговорчивей. Так это ровно до того момента, когда узнала о его тайном увлечении. Не самом нормальном, должна заметить.
Так, уходить он, кажется, не собирался, поэтому не долго думая, я скинула с себя пижаму, отправив ее в корзину для белья и залезла в душевую кабину. По его ошалевшему взгляду было понятно, что этот раунд я выиграла.
Затем кофе на быструю руку, несколько ходовых вещей в рюкзак и в аэропорт. До него час езды, так что до посадки должна успеть, если на дорогах не будет пробок. Конечно, ЕСЛИ… Я всего пару раз была в Москве и поняла, что Нью-Йорк, имея совершенно другую дорожную сеть вообще ничем не отличается, хотя здесь людей раза в полтора меньше.
И все же, добралась я почти во время. Правда, это мне стоило нескольких миллионов сожженных клеток. Следующий рейс только завтра. А выдержать до вечера моего бывшего мужа, пока он не уберется восвояси, я точно не смогу.
Поэтому меня ждал четвертый терминал в международном аэропорту имени Кеннеди и рейс до Парижа из Папеэте, который притаился на Таити. Пусть так, зато быстро.
Конечно, предлог избавиться от Алекса был одним из многих. Например, я за четыре дня соскучилась за Марком, а ещё меня просто разрывало от нетерпения взглянуть в глаза папе. И ведь, наверняка, мама и Артур знают. Хотя, может, я ошибаюсь. Конечно, я их много огорчала, но вот так вот выкинуть меня из своей жизни.
Да, во мне говорил всего лишь обиженный ребенок. Катсдорф ясно дал понять, что это все делалось ради моей безопасности. А я, наверное, искала повод, чтобы придраться к папе. Блин, так недолго неврастению заработать. А я мозгоправов панически боюсь, поэтому стараюсь избегать. Куда проще, по-моему, лечится у нарколога от алкогольной зависимости, чем у них.
Мне просто необходимо было остыть. Зашла в первый попавшийся туалет, чтобы немного умыться. Да и ещё жара эта на улице стояла невыносимая. Лето в разгаре.
Когда голова, наконец, начала проясняться, я вдруг внезапно поняла, что в переполненном аэропорту, бурлящем муравейником, в туалете я совершенно одна. Жаль, до меня это поздно дошло. Запах чего-то очень едкого ударил в нос и я поняла, что сейчас шмякнусь на кафельный пол, чего мне категорично не хотелось, учитывая, что на затылке до сих пор была шишка. «Что за нахер?» - выдал мой внутренний голос правильный вопрос, но ответить на него я уже не смогла.
Пару раз приходила в себя, задыхаясь от затхлого сырого запаха с чем-то непонятным на голове. Сквозь плотную, но, видимо, сыпучую ткань, могла разглядеть, что нахожусь в каком-то микроавтобусе и он едет. А вот куда и зачем, понятия не имела. И конечности мои снова были обездвижены. Неужели это все снова со мной? И если это по вине Катсдорфа, я его сама пристрелю.
В третий раз очнулась, когда меня не очень аккуратно опустили уже на не движущуюся поверхность. Значит, все таки пункт назначения у моего обмякшего тела был. Снова тянет какой-то болотной сыростью, и мои глаза начали видеть. С головы, по видимому, сняли мешок. Вот так сюрприз. В противоположном углу комнаты сидела, прижавшись к стене та, которая буквально недавно вызвала во мне бурю негодования. Ее белобрысенькие волосики были стянуты в тугой хвост на затылке, на веснушчатом лице появилась бледность, несмотря на загар.
-Ты? – удивилась Кара. По-моему, даже оживилась – Но что это значит?
-Надеюсь, что Саша просто решил собрать всех своих бывших и настоящих – ухмыльнулась я. Это работал защитный механизм. Просила себя не поддаваться панике. Но что-то подсказывало, что этой моей самовыдержки надолго не хватит.
-Я тут уже сутки сижу и мне никто ничего не объясняет. Только еду суют, как собачонке.
-Хоть от голода не умрем, это уже радует. Кстати, он тебе вчера не мог дозвониться, а ты тут прохлаждается.
-Не смешно – сжала она в раздражении губы в одну тонкую линию. Конечно, с их природной пухлостью(или не природной, не знаю) это было сделать тяжело.
-Если ты жива, значит у них есть какая-то цель. И по-видимому, мы не зря здесь вдвоем. Только вот лучше пусть меня не выпускают, ибо Марк останется единственным наследником Катсдорфов, это я обещаю.
-Думаешь, это из-за Александра?
-А ты веришь в такие совпадения? – раздражала меня ее наивность.
-У него какие-то проблемы. Бедный – вот! Вот как должна себя вести нормальная женщина, попавшая в передрягу из-за своего мужика. Переживать за его дела и жалеть, а после поддержать и приголубить. И наверное, именно поэтому я до сих пор одна, потому что верю в свою религию, что проблемы мужика -это его проблемы, которые меня никак не должны касаться. Я могу в этом случае только выслушать, какой он молодец, что сам во всем разобрался. Может, действительно со мной что-то не так? Мне казалось, что мужик, который жалуется или делится, это слабый мужик. Для таких случаев у него есть огромная куча друзей и старый добрый виски, который тоже может послужить хорошим психологом. Да, у своих взглядах я была однозначна и не терпела любого проявления слабости сильного пола. И когда я успела такой стать? Может, когда сама на себе тянула и работу, и ребенка? Я же как-то выгребла. Да, мне помогала бабуля, но на этом все.
Нет, Катсдорф никогда не жаловался. Иногда приходилось его выслушивать, как нормальной жене. А теперь мне крайне не нравилось то, что сейчас происходило. Кара пыталась ещё что-то говорить, спрашивать о моей осведомленности. Но что я могла ей сказать? У меня вообще говорить с ней не было никакого желания, не говоря уже о том, чтобы находиться в одном помещении.
Ой, не о том я думала. Совсем не о том. Отсюда нужно было как-то выбираться. И кровать здесь одна, а в обнимку с этой идиоткой я спать не собиралась. На окнах, естественно, решетки. А из них вид только во двор, окружённый высоким забором. Да и металлическая дверь на вряд ли сдастся под моим натиском. Едва я об этом успела подумать, как замок щёлкнул, и в комнате появился мужчина достаточно представительной наружности, в дорогом сером костюме и бритой головой.
-Мне все равно о чем ты договаривался с Апостолом. И предложение у меня более выгодное – за ним вошли ещё пара амбалов, закрывая собой дверной проем – Посмотри, кого я пригласил в гости – заявил мужчина, разворачивая камеру планшета, который он держал в руках на нас.
-Черт – послышался голос Катсдорфа – Зря ты это сделал.
-Если ты вздумал меня пугать своим бывшим тестем, то не стоит. Я так же легко могу устроить ему геройскую смерть от шальной пули, как и твоим бабам. Кстати, вкус у тебя хороший.
-Хорошо – согласился Саша – Только давай без крайних мер. Отпусти их.
-Нет. Хотя – он противно рассмеялся – Я могу с тобой отпустить одну.
-Алекс, что происходит? – подала голос Кара, до этого застывшая мышонком в уголке.
-Прости, Кара, я обещаю, что все тебе объясню.
Меня? Он выбрал меня? Если сказать, что я была шокирована, это не сказать ничего. Думала веселое времяпрепровождение ждёт здесь меня, а не бедную блондинистую модельку. Живи, Катсдорф. Пока живи.
-Ну, что ж, госпожа, Вовк, собирайтесь. Сегодня Ваш день – проговорил мужчина.
Естественно, мои вещи никто возвращать не собирался. Может, они так и остались лежать на грязном полу в том туалете. Но я точно помнила, что на шее у меня была фотокамера.
-Фотоаппарат верните – попросила я.
-Не знаю о чем ты – отозвался бритоголовый.
-Эта камера стоит кучу денег. Верните то, что взяли – накатывала на меня очередная волна злости. Наверное, отозвались несколько часов, проведенных в одной комнате с Карой. Когда меня оттуда уводили она разразилась настоящей истерикой, кляня на чем свет стоит Алекса. При чем на немецком эти слова звучали как какое-то заклинание древней ведьмы. Несмотря на то, что я три года прожила в немецкой части Швейцарии и Германии, полностью язык я так и не освоила.
-Отдай ей уже камеру и отвези к Катсдорфу – приказал лысый мужик.
Со всеми почестями в виде повязки на глаза и связанными руками меня доставили к зданию аэропорта. Вслед полетел мой рюкзак и камера из которой предварительно была изъята и раздавлена карта памяти. Спрашивается, нафига? Сволочи. Но, кажется, многотысячный муравейник не обращал никакого внимания, когда я подобно Каре кричала нелицеприятные ругательства на русском вслед своим похитителям.
-Ты цела? – откуда ни возьмись появился Катсдорф, взял меня за плечи и стал внимательно рассматривать.
-Лучше не трогай.
-Идем, началась регистрация на наш рейс.
-Я не полечу с тобой никуда – убрала я его руки.
-Тебе придется. Они не побрезгуют вернуть тебя обратно.
-Как ты можешь быть таким хладнокровным? У тебя там девушка.
-Более того, я собирался вчера вечером ей сделать предложение. Именно поэтому я сделаю все, чтобы ее спасти – заявил Саша.
-Но ты освободил меня.
-Поверь, проблемы с твоим отцом ничто по сравнению с тем, что мне предстоит сделать.
-Что есть это из-за папы? – я даже немного расстроилась. Хотелось где-то в глубине души, конечно, чтобы это все делалось ради меня. Но такого подвига заслуживала лишь Кара. Ну, что ж, ладно, посмотрим, что из этого выйдет.
-Я лечу, только ты возьмёшь меня собой – ещё одно глупое решение, которое пришло на ум совершенно неожиданно.
-Нет.
-Да, и это не обсуждается.