Это дрянная наверно весна,
В ней нету солнца, объятий, улыбок.
В ней как безумная ходишь без сна,
Кофе лакаешь холодный без сливок.

Ветер промозглый до боли жжёт щёки,
Холод прокрался в дома по утру.
Пачку в окно, я решила stop smoke,
Я нарисую другую весну.

И в ней не будет отъявленной фальши,
Бреда гламурного, сахарных слов,
В ней обязательно всё настоящее –
Наше, твоё по мотивам из снов…

Ей хотелось бы быть актуальной,
Очень верной и капельку грубой,
Не стервозной и не брутальной, а любимой
И до смерти нужной.

Целовать это небо в апреле,
Засыпать на плече у него.
Жить без зависти, искренне веря,
Что нашла лишь его одного.

Не обжечься в друзьях мимолётно,
Верить тем, кто про веру толкует.
И уйти вмести с ним в эту осень.
Кто нибудь пусть другой здесь рискует…

Сколько можно кидать на лопатки, выбивая надежду из рук?
Сколько нужно кровавых бинтов поменять, чтобы имя твоё стало только лишь звук?
Сколько надо ночей пережить без тебя, запивая кофейной отравой,
Сколько дней улыбаться вам всем на подряд чтоб в итоге признать себя правой.
Тишину мерно стрелка в часах выбивает, ненавижу тебя тишина…
И на свежие раны горячий воск тает - я за всё получаю сполна.
Так открыто и честно любить здесь нельзя, потому как цена нулевая,
Каблуками выстукивает тишина : «Ты не одна такая».

Вроде полдня - током режет ресницы,
Вроде семь вёрст – и почти за стеною огня.
Вроде и надо, но так неохота проститься,
Чтобы увидеться в сумерках нового дня.
По улетающим письмам, с надеждами..
Дымного лета тебе передав едкий смог,
По отдалённым звонкам, проводами погнутыми ,
Длинные нити железных бегущих дорог.
В сумерках осени, вроде свинцовой казалось бы,
Дышится очень легко, первый раз за сто дней.
Столько ещё неизвестного, разного, странного,
Столько закрытых замков без открытых дверей..
Руки твои, две ладони горячие, взгляд – шёлка серого плотно.
И мне плевать как и где мы с тобой накосячили,
Главное - что мы теперь с тобой за одно.
Вроде полдня - током режет ресницы,
Вроде семь вёрст – и почти за стеною огня.
Очень скучаю, смотри, засверкали зарницы
И по – большому секрету : Люблю я тебя..!

- меня не волнует он и девушка, и все его последующие девушки тоже (с)
- ….и как ты клюнул на эту дешёвку?..хотя..., даже просроченный товар может выгодно продаться(с)
- я не буду тратить время на на истерики и скандалы, я просто улыбаясь перережу ей глотку (с)
- Тошнит от фальши (с)
- Тебя накажу не я, а жизнь, за твою беспросветную скудность ума и позёрство (с)
- А где были «друзья», когда я вытирала мокрые щёки и курила одну за одной? (с)
- Я не ношу 42 размер, шпильки, меховые жилеты, гламурные побрякушки и на фотографиях не делаю губки бантиком, зато я имею истинных друзей, моральные принципы и счастливое сердце (с)
- Не думай, что я верю твоей улыбке, крошка, я вижу, что за спиной ты заряжаешь пистолет (с)
- Все говорили - Стерва! А я видела обиженную, закомплексованную тётку лет 40, к которой у меня нет ничего, кроме жалости (с)
- совсем скоро у неё будет лучший мужчина, положение в обществе, шикарная машина и вещи от Кутюр, а вы погрязните в своих жалких сплетнях, фальшивых улыбках и лжи (с)

Утро душное режет по коже,
Небо взорвано тысячью птиц.
Мы такие с тобой невозможные –
В этом небе не видим границ.

Зелень листьев засушена зноем,
Чумовой подмосковной жарой.
Терпкий чай обменяю с лихвою
На сосуд с родниковой водой.

Просыпаемся утром – все взмылены,
Влажность тело зажала в тиски,
Погулять, покурить в этой «Афирике»
И не умереть от тоски.

От тоски – по ночам где шумит трава,
Где зарницы за лесом беснуются,
Где с тобой однажды была одна,
Под дождём на истоптанной улице.
(2010г)

Утренний ноябрь.

Всё падал, падал снег,
Мокрый, ноябрьский белый.
И вот снежный город встречает рассвет,
Поймав новый день и ставя пределы.
Мохнатые ели окутаны шалью из белого полотна,
Сосновые шишки хрустят под ногами
И чай горячий с утра.

И много вдоль дома берёзовых веток,
Застывших как в сахаре – белых таких.
10 этаж, а дальше на крыше вороны нас будят двоих.

И в воздухе пахло сырым белым снегом,
Иголками ёлок и терпкой смолой.
Я видела это, стояв на балконе,
С утра, закутавшись в плед.
Меня согревали твои две ладони
И нежный пурпурный рассвет.
(2009г)



Март.

Сырое солнце над домами
Катилось, грея мокрый снег.
И перистыми облаками
Субботний вечер начинал разбег.
Ещё светло и день не канул в лета
И очертания ещё видны домов.
Твой недопитый чай и новая газета,
И фотография твоя – всё это выше слов.
Впервые так за много лет я радуюсь весеннему закату.
Я жду рассвет – черкая календарь.
Я стала жить свободно и без компромата,
Ты только поскорее приезжай.
(27.2.2010г)

Солнечный город в лучах утопающий грязи,
Пьяных подмостках и шлюхах по мостовым.
Связи порочные, связи, убившие всё в одночасье,
Рвущие вены на клочья с тобой нам двоим.

Снегом засыпет и станет не видно пороков
Зимнею ночью, но даже под блеском седым
Светятся реки вранья, изливаясь в мороке,
А из под снега идёт едкий дым.

Трудно гореть, когда сны задувают лампаду,
Трудно спать ночью от света слепых фонарей.
В смятой постели, пытаясь найти в ней прохладу,
Гонишь прочь сумрак безликих и душных ночей.

Вязкие мысли закружат, сливаясь с рассветом,
После рассвета, как после наркоза и стало на миг всё немым.
Кутаясь в шубу своих одеял, в тёплой постели тепло лишь двоим.
(2010)

Лезвием в горло, ножом по вене
Нет, лучше в спину – вдвойне больнее.
Рамы оконные резаны струйками утра дождливого мая.
Капельки пота и крови хрустальные падали в бездну сверкая.
И непонятная жизни ирония
Снова сочится по венам – это простая, простая агония,
После падения веры.
Даже не надо ножа леденящего и непреклонной стали.
Всё по живому, всё настоящее –
Детское глупое……врали.

Белым по глазам режет..
Светом серебра - между..
В ожидании часов счастия,
Я играть стала белой мастью.
Страшно в сумерках зимы, кстати,
Я одела для тебя платье,
Туфли, что без каблука, тоже,
И от взгляда змейкой ток, по коже..