Не про любовь.

Сквозь опущенные ресницы она рассматривала темный гостиничный номер. Витражные окна во всю стену были плотно зашторены тяжелыми красными портьерами. Лишь тонкая полоска света на темном паркете напоминала о том, что сейчас около трех часов дня. Даже на ее неискушенный вкус комната была обставлена безобразно. Персиковые стены с развешанными незамысловатыми пейзажами явно диссонировали с тяжелой «дубовой» мебелью.

Но он старался, поэтому она промолчала. Большая кровать в викторианском стиле оказалась абсолютно неудобной: матрац слишком мягким, подушки – жесткими. Она повернулась и легла на спину, пытаясь найти удобное положение. Тяжелая ладонь тут же накрыла маленькую грудь, чуть сжимая ее; горячие губы коснулись виска. Девушка лишь плотнее закрыла глаза, притворяясь спящей.

У них есть три часа на сон. Три часа до конца его рабочего дня. Но сон не шел.

- Оксана, ты ведь не спишь, - хрипловатый голос скорее утверждал, чем спрашивал.
- Сплю, - опровергла девушка.

Не открывая глаз, она почувствовала, как рука нехотя оторвалась от груди, и он, чуть придавив девушку, потянулся через нее к тумбочке. Чиркнула зажигалка, Оксана вдохнула горьковатый дым. Она приподнялась и оперлась на локоть, повернувшись к нему лицом, простынь картинно скользнула с оливкового плеча.

Он сидел, откинувшись на подушку, и жадно смотрел на девушку голубыми глазами. В них не было ласки, нежности, тем более любви, лишь вожделение и обожание. Но ей этого хватало сполна: у нее для любви был другой, у него – дочь.

- Виталь, сегодня 3 года нашим отношениям, - она потянулась к нему.
- Я помню, - он мягко улыбнулся и протянул ей сигарету. – Но ты же сама говорила, никаких годовщин.

Оксана выдохнула дым. Это был своеобразный ритуал: они курили одну сигарету на двоих, причем только из его рук. Она шутила, что у курильщиков желтеют пальцы от табака. А он считал это интимностью, большей чем то, что происходило между ними до этой сигареты.

Мужчина с силой потянул девушку на себя. Она не сопротивлялась, прильнув к нему как кошка, обвивая руками торс, целовала шею.

- Ксана, - выдохнул он, отстраняясь и заглядывая ей в глаза. – Ты сегодня особенная.
- Погода хорошая, - отшутилась она, пряча взгляд, но ласки прекратила, и, как прежде, легла на спину.

Три года он пытался разгадать эту девчонку, но так и не смог. В том ноябре, собравшись подвезти симпатичную студентку, замерзающую на остановке, он не предполагал, что способен на такое бескорыстное обожание. Но именно эта девочка заставила его сердце вновь биться быстрее. И, если бы не малютка-дочка… Всего одно «если бы» сохранило его брак и бесконечно отдалило от внезапно появившейся мечты.

Его мечтой стала Оксана, обладание ее телом и душой. Сам того не понимая, он часто думал о ней и радовался, что не сглупил тогда и предложил довозить до университета каждое утро. Надежда на согласие была бесконечно мала, поэтому он удивился, увидев ее силуэт в условленном месте на следующий день.

Что могла сказать о себе Оксана? Девочка-отличница, мамина-папина-радость, веселая, надежная, а главное крайне рассудительная среди своих ветреных подружек. И все это вдруг куда-то провалилось. От одной единственной поездки с этим странным мужчиной. Многочисленные принципы исчезли, стерлись, испарились. Даже сейчас она не могла себе объяснить, почему села одна в чужую машину, почему даже не задумалась. Судьба? Она не верит в судьбу, скорее притяжение.

Два месяца он возил ее на учебу. Естественно, Оксана сразу увидела кольцо на безымянном пальце, но в свои семнадцать и не думала на что-то претендовать. Виталию было двадцать девять. Подружки завидовали и не верили в его бескорыстность, постоянно осуждая ее доверчивость. А он не давал поводов для подозрений.

Через два месяца Оксана стала учиться со второй смены и поездки прекратились, не было никакой иной связи. Он не писал и не звонил. На протяжении еще трех лет они встречались раз в полгода. А потом… Потом понеслось.

Ей девятнадцать, она прекрасна и счастлива. Есть любовь сильная и взаимная, успешность, работа, абсолютное счастье, если такое существует. И вновь они встретились на одну поездку. Ироничный разговор, несколько двусмысленных комплиментов, подведенные острыми стрелками глаза, откровенные разговоры об отношениях мужчины и женщины. Да, пожалуй, ее можно было уже назвать женщиной. Именно это и способствовало тому, что он ее поцеловал.

Как вспыхнули щеки, глаза заблестели и смотрели с таким недоумением и испугом. А вкус того поцелуя он помнит до сих пор, ее мягкие губы были действительно сладкими и …отзывчивыми.

Она стрелой вылетела из машины, намереваясь больше никогда в жизни не видеться с этим человеком. Но как часто наши намерения сбываются? И сопротивляться она не могла, равно как не могла объяснить себе, зачем он ей.

Виталик был запретным плодом, от того еще более притягательным. Интересным экспериментом, адреналином. Чужим мужчиной, в конце концов. Можно было искать тысячи оправданий и найти, но она не стала их искать. Полностью осознавая все происходящее, она уже как три года отдавала этому мужчине свое тело. О любви не было и речи. Оксана любила другого. А Виталик думал, что если бы не «если бы», он полюбил бы эту девчонку.

Но в их истории любовь была лишней. О ней не говорили.

- Я готов наслаждаться тобой вечно, - проводя рукой по гладкому бедру сказал он.
- Твоя вечность заканчивается сегодня.

Мужчина вопросительно посмотрел на девушку. Слов не требовалось, они – люди из одного теста, без слов понимающие друг друга.

- Я выхожу замуж, - прозвучало как приговор. – Сегодня наша последняя встреча, - первый раз за весь день она посмотрела ему прямо в глаза. Ему показалось, или в них действительно на миг появилась горечь?

Ни одной эмоции не промелькнуло на лице, лишь взгляд наполнился сталью и чуть сжались губы:
- Значит, будем дружить семьями, - резко сказал он, больно целуя ее в губы.